Шрифт:
Закладка:
На фирме никто не знает о наших с Олегом родственных отношениях. Я сам попросил, чтобы не афишировали – так с коллегами проще общаться. Внешне мы братом не особо похожи, а насчет фамилии и отчества – говорю, что совпадение. Мало ли Дмитриевичей Кудрявцевых? В общем, играем на публику.
– Что это у тебя? – брат кивает на ведерко в моих руках.
– Мороженое купил. Сливочное с шоколадной крошкой.
– Как интересно. Не припомню, чтобы ты был фанатом мороженого. Или ты кого угощать собрался?
– Холодильник. В машине, боюсь, растает.
– М–м, как банально. Я уж думал, кого присмотрел себе в любовницы, подкатить решил.
Я закатываю глаза:
– Хоть я и шалопай в нашей семье, но не ловелас, в отличие от тебя, братец. Как тебе еще Ника причиндалы не оторвала, удивительно.
Хмыкает:
– Пригодятся еще.
– Хочешь угощу?
– Не, я пас. Форма.
Брат расправил плечи. Мышцы на груди и плечах забугрились, натягивая рубашку. Чуть–чуть ткань затрещала.
– Оу–оу, аккуратнее, а то порвешь рубашку, что о нас с тобой люди подумают? Вышли из лифта два брутальных мужика – один с мороженым, другой в порванной рубашке.
– Крах нашей с тобой репутации, запишут в ряды сексуальных меньшинств.
Ржем в голос. Лифт как раз остановился на нашем этаже. Мы выходим, но расходиться в разные стороны не спешим. Олег принимает серьезное выражение лица. Конспирация, мать ее.
– Как сам? Как Юлька?
– Нормально.
– Свадьба скоро?
А вот это с недавних пор интересный вопрос. Юлькино «отложим регистрацию, пока не восстановишься» как–то подзатянулось.
– Не обсуждали еще.
– Болит? – Олег сочувствующе кивает на ногу.
– Уже нет. Ноет только, но я почти не замечаю.
– Кстати, если хочешь, могу связи подключить, хирурга хорошего найдем, мордень тебе поправим, будешь лучше прежнего. Глядишь, лет на пять помолодеешь.
– Пока не надо. Побуду еще чудовищем.
Брат изгибает брови в вопросе.
– Девочка одна маленькая сегодня меня чудовищем назвала, – поясняю свою фразу.
– О как. Ну–у, в принципе не удивительно, похож, – пляшут озорные чертики в глазах. – Смотри сам. Но если надумаешь – только скажи.
– Скажу.
Мы расходимся по рабочим местам. Дел столько, что снова трудиться придется до самой ночи.
– Елена –
К тому времени, как мы приходим домой, Маришка успокаивается и вроде бы забывает о чудовище. Не замолкая ни на секунду, рассказывает бабуле, как я ее забрала во время тихого часа из детского сада, пока все спали. Кроме воспитателя естественно.
– Представляешь, – трещит моя малышка, – все проснулись, а меня нет! Начали искать, спрашивать: где Марина Семиранова? где Марина Семиранова? – пожимает плечиками и разводит руками в стороны. – А Марина–то ис–чез–ла!
По кухне разливается задорный смех бабули и Маринки.
– Лена, ты зачем Маришку так рано забрала? Теперь дети волноваться будут, что не нашли ее.
– А мы ходили в кафе. И там…, – загадочно вращает глазами моя кнопка.
– На собеседование ходила, а компания недалеко от садика, – перебиваю дочку за секунду до того, как она собирается выпалить наш секрет. Наверняка моя непоседа забыла об уговоре.
Едва бабуля отворачивается, как я делаю большие глаза дочке и грожу пальчиком. Маринка хихикает и зажимает рот двумя руками – вспомнила тайну нашего общества.
– А–а. Ну и как собеседование? – мама не заметила наши с дочерью переглядки.
– Компания не понравилась мне, а я компании. Услышала очередное дежурное «Мы вам позвоним», решила не ждать вечера, забрала Марину пораньше.
«И сделать внеплановый поход в наше любимое кафе. И дочке сюрприз и мне настроение на весь день. Но что–то пошло не так...».
Остаток дня тело мое в раздрае и совсем не дружит с головой. Мысли в ней хаотичные и все о Дим Димыче. Он не чудовище. Он колдун какой–то. Уже несколько раз ловила себя на том, что замираю посреди комнаты, забыв зачем и куда шла. Мама начала подозрительно коситься и даже разок лоб потрогала – нет ли у меня температуры.
Ближе к вечеру меня отпустило. Дим Димыч начал активно вытесняться Вениамином и предстоящим свиданием с ним. Веня пригласил в ресторан.
Я улыбаюсь, слыша, как звонко хохочут на кухне мои любимые мама и дочь. Они решили постряпать булочки и теперь обе, измазанные в муке, раскатывают тесто. Весело им. Представляю, что к их смеху добавится мужской. Вениамина. Будет ли он также любить мою дочь, как я? Сможет ли стать ей пусть не отцом, но хотя бы другом?
Готовлюсь к свиданию. Выбираю наряд, прикидываю перед зеркалом то одно платье на плечиках, то другое.
– Мам, а ты куда на ночь глядя? – вбегает в нашу с ней комнату дочка. Мука на щеках, подбородке и даже на кончиках косичек.
– На свидание, – шепчу ей таинственным голосом.
– С чудовищем? – загораются глазенки у малышки.
Вот же ж Роза Сябитова в миниатюре… Прикладываю палец к губам:
– Секрет!
– Ага–ага, – шепчет понимающе дочка.
Вслед за внучкой мама появляется в комнате. И тоже щеки в муке. Ой, кулемы мои.
– Что еще за чудовище?
От мамы ничего не утаить – все услышит из любого уголка нашей небольшой двушки.
– Это секрет тайного общества, – важно отвечает Маришка и сбегает на кухню, оставив меня наедине с бабулей. Через минуту до нас доносятся громкие звуки – дочка как специально горланит:
А кто такие Фиксики –
Большой, большой секрет!
Как тут забыть Дим Димыча?
– Что за тайное общество, секреты, чудовища? – вздергивает брови мама.
– Не обращай внимания, это мы играем, – прячу зардевшееся лицо, активно перебирая наряды в шкафу. – Накрутили булки уже?
– Накрутили, "дышат". А куда ты на ночь глядя? – тем же тоном, что и Марина, спрашивает маман.
Чувствую себя несовершеннолетней девицей, над которой ведется тотальный контроль.
– У меня свидание с Вениамином, – и ей, как Маришке, шепчу таинственным голосом.
– А–а, с тем самым, от которого тебе цветы приносят?
– Да. С тем самым.
Мама усаживается на пуфик – приготовилась слушать и давать советы.
– Ты так и не рассказала, что за человек твой Веня.
– Веня как Веня, обычный, – пожимаю плечами, – 30 лет, был женат, но уже развелся. Детей нет.
