Её больше пугают татуировки, нежели пробуждение в моей кровати? Серьёзно? 

Анна протягивает руку, аккуратно касается шеи и тянет на себя. 

- Les âmes mortes. Des nuits oubliées. Rêves mortels... - шепотом произносит, проводя пальцами по единственным надписям на моем теле. 

Мертвые душы. 

Забытые ночи. 

Смертельные сны.

- Знаешь французский? - с удивлением спрашиваю и убираю руку девушки, внимательно следя за её реакцией. 

Моя Ника обожала Францию. С детства учила язык и мечтала о переезде в эту страну, после окончания университета. Когда я подарил ей первые в её жизни билеты во Францию, она неделю говорила со мной исключительно на французском. 

Хотела поддтянуть язык и неважно, что я не понимал ни слова из того, о чем она болтала. 

- Мне пора. - тихо произносит Анна, не смотря в мою сторону. Она быстро встает с кровати и принимается натягивать платье на обнаженное тело дрожащими руками. 

На спине есть несколько розовых отметин, похожих на шрамы. Это же именно шрамы, а не результат нашей совместной ночи, так? 

- Уже уходишь? - зеваю, прикрывая рот ладонью. - Хотя, так будет даже лучше.  - довольно резко бросаю, наблюдая, как девушка пытается застегнуть молнию на платье. - Это было ошибкой, но трахаешься ты отменно. - грубо, но действенно. 

Надраться вчера тоже было большой ошибкой. Теперь придётся расхлебывать последствия этой ночи. Надеюсь, Анна разумная девушка и не будет устраивать спектакль одного актёра в офисе. 

Я поднимаюсь с кровати и подхожу со спины к стройной сотруднице. Убрав её руки от платья, быстро помогаю с застежкой. 

- Не трогайте меня. - вместо благодарности произносит голосом, похожим больше на писк животного. 

Она пулей выбегает из спальни, прикрывая за собой дверь. Красивая, чистая. Этой ночью мне показалось, что она совсем не искушена постельными делами, такая робкая, послушная. 

Последовав за Анной, замечаю её около стенда с фотографиями в коридоре, ведущем в прихожую. 

- Вероника... - шокированно произносит, протягивая дрожащую руку к одной из фотографий. 

- Вы знакомы? - скрещиваю руки на груди и подхожу ближе.

Она точно знает её. Её имя. 

Она знает Нику.

Аня отскакивает от меня практически на метр и отворачивается, направляясь к входной двери. 

- Нет, извините. 

Девчонка поднимает с пола свою сумку, быстро обувается и скрывается за дверью. Оставшись наедине со своими мыслями, я беру в руки ту самую рамку, к которой тянулась Аня и направляюсь в кабинет. 

Странная она. Она знает Нику, в этом я и не сомневаюсь. Но что именно она знает и как они встретились? И где? 

Весь день я провел дома, копаясь в документах, которые несколько дней назад прислал Серый. Моя голова забита Некрасовым, пропажей Ники и новым юристом. Или, теперь уже уволенным юристом. Еще не решил. 

Откинувшись на спинку офисного кресла, начинаю постукивать костяшками пальцев, отбивая ритм. От этого последовательного стука по столу всегда бесилась Ника. Грозилась привязать мои ладони к туловищу или начать отбивать этот ритм, стуча сковородой по моей голове. 

Моя голова похожа на сборник фактов и воспоминаний об этом жизнерадостном человеке. Каждый раз, я словно окунаюсь в бездонную яму памяти, ища выход, но теряюсь в самом начале пути. 

Поздно вечером раздается звонок в дверь и на пороге оказывается Самойлов, держащий в руке все ту же черную папку. 

- Все, к чему у меня был доступ, я показал вчера. - сразу переходит к делу друг и направляется на кухню, прихрамывая на левую ногу. Последствия многочисленных травм. - Кроме этого. 

На обеденном столе он раскладывает документы, сортируя их по порядку, известному только ему. 

Распечатки звонков, выписки, справки... От всего этого начинает гудеть голова. Закончив с документами, друг протягивает мне несколько листов бумаги. 

- Переверни. - последовав указу, переворачиваю листы и застываю. 

Снимки трупа. 

Я знаком с мокрухой не по наслышке, но это полный пиздец. Совсем молоденькая девчонка лежит в каком-то подвале: руки связаны веревкой и закреплены над головой. Грязная, и местами рваная одежда. Множественные порезы, синяки, ссадины. 

И море крови. 

Но, как ни странно, на лице нет ни единой отметины. Идеально уложенные волосы длиной до плеч, чистое лицо, без грамма косметики. 

- Сука... Это одна из жертв? - не отрывая взгляд от мертвой девушки. 

Ей, на первый взгляд, лет пятнадцать. И она уже мертва.