ЛЮСИ. У меня есть идея. Мой человек забрал у покойного Профессора листок с какими-то формулами. Если я его подменю…

АРКАДИЙ. Это дело. А я пока буду возмущаться и подключать общественность.

ЛЮСИ. Получится?

АРКАДИЙ. Наивных людей много.

ЛЮСИ. Успеха тебе. Только не переусердствуй. А то тебя вышлют из страны.

АРКАДИЙ. А меня и так вышлют.

АРКАДИЙ подходит к столу, за котором сидит ВИРЖИНИ, садится рядом.

ВИРЖИНИ. У вас неприятности?

АРКАДИЙ. Бандиты захватили в банке документы, связанные с коррупцией русского правительства. Они их передали нам. Мы хотели познакомить с ними прессу. Но местный полицейский (показывает на Филиппа) требует, чтобы мы их отдели ему. На его стороне сила. Нам придется подчиниться.

ВИРЖИНИ. Что они собираются делать с этими документами?

АРКАДИЙ. Вернуть в Россию. Они считают, что в России произошли большие перемены и там есть теперь справедливый суд.

ВИРЖИНИ. Вы в это верите?

АРКАДИЙ. Россия действительно изменилась. Но солнце по-прежнему поднимается на Востоке, только теперь никто не знает, где оно зайдет. Одни считают, что на Западе, другие – что вернется на Восток. Как всегда.

ВИРЖИНИ встает, подходит к столику, за которым сидит АНРИ.

ВИРЖИНИ. Тебя, кажется, зовут Анри?

АНРИ. Анри Ботье, почти как Эжен Потье.

ВИРЖИНИ. Ты знаешь наизусть мою притчу «Над полем желтым, зеленым лесом…»?

АНРИ. Знаю.

ВИРЖИНИ. Можешь ее прочесть?

АНРИ. Могу.

ВИРЖИНИ. Тогда читай.

АНРИ. Вы считаете, что пора?

ВИРЖИНИ. Пора.

АНРИ встает в центре зала, тихо начинает:

АНРИ. Над полем желтым, зеленым лесом…

Потом, когда он обратил внимание, что его все слушают, продолжает громче.

АНРИ. Над полем желтым, зеленым лесом и над деревней, где жили люди, висела палка со львиной мордой. Никто не знал, кто ее повесил, когда, зачем. Но ее боялись. Она вмещала и страх, и силу, мерило жизни и символ веры.

Пахал ли пахарь холодным утром – не видел он ни сохи, ни пашни. А взглядом, полным любви и страха, смотрел на палку со львиной мордой. Кузнец ли сильный, столяр ли ловкий – считали все, что своим уменьем они обязаны только палке.

И даже мать никогда не смела взглянуть в глаза своего младенца. В припадке ласки целуя сына в листочки губ, золотых, как солнце, она о счастье молила палку.

И даже те, кто любил друг друга, сплетясь ногами во мраке ночи, сжимая жадно тугие плечи, смотрели вверх в суеверном страхе.

И жили люди, собой довольны. Порядок, вера – что нужно больше? Других людей, что за дальним лесом, они не знали, и им казалось, что жизнь их лучше, чем жизнь соседей.

И вот однажды, невесть откуда, явился парень, еще безусый. С людьми поел, поработал вместе, а позже людям сказал спокойно:

– О люди, люди, как вы прекрасны! Для вас природа, вы – смысл природы. Зачем вам палка со львиной мордой? Ведь вы свободны, как я свободен. Не бойтесь страха! Ведь вы сильней и смелей, чем буря. Отважней грома и ярче молний.

– Мать молодая, вот твой младенец. Ты посмотри на него скорее. Он так похож на тебя улыбкой. Тебя он любит и ждет поддержки. И молоко он твое живое впивает жадно.

– Любовник юный, взгляни скорее на ту, что любишь. Ее глаза – словно речка ночью, а ноги – точно побеги дуба. Соски – как угли, возьмешь их в руки, они, пылая, прожгут ладони.

– Кузнец и пахарь, столяр и плотник, трудитесь вместе и никого на Земле не бойтесь. И верьте только в свой светлый разум, и в свое сердце, и в свои руки. Ведь вы свободны, как я свободен. О люди, люди, как вы прекрасны!

Застыло солнце на горизонте. Деревья замерли в рыжем свете, лишь ветки синие встрепенулись, пот вытирая с коры уставшей.

Пришелец поднял случайный камень и бросил в палку. Она качнулась и вниз упала, ему под ноги.

Смеялось небо, смеялся ветер… Молчали люди, на палку глядя. Потом старейший из них поднялся и, палку взяв, обратился к парню:

– Пришелец странный, ты ищешь ночи. Ты нас обидел. Ты надругался над нашей верой. Твои слова непонятны людям. Права, свободы – нам их не надо, в них нет порядка, в них нет покоя. Мы сможем жить, если будет палка. Без страха жить не умеют люди.

– Мать молодая, ужель ты хочешь, чтоб сын твой малый, лишь старше станет, решил, что он всех умней на свете, и ночью черной, как зависть ведьмы, спалил твой дом и дома соседей?

– Любовник юный, ужель ты хочешь, чтоб в полночь демон в постель забрался к твоей невесте и языком он своим шершавым лизал ей груди и ног сплетенье?

– Кузнец и пахарь, столяр и плотник, без палки вам не понять друг друга. Без палки каждый уверен будет, что он нужнее всех в этом мире.

– Не будет веры – покой исчезнет. Не будет страха – работа станет. Права, свободы – мы их не знаем, нам их не нужно, они пугают. Пришелец странный, ты ищешь ночи. Мы сможем жить, если будет палка. Без страха жить не умеют люди. Ступайте, люди, верните палку. А ты, кто нас оскорбил жестоко, сгоришь в костре, только ночь наступит.

В лохмотьях туч замер куцый месяц. А над усталым притихшим лесом, над серым полем и над деревней, где спали люди, опять висела все та же палка со львиной мордой. Как день назад и назад полвека.

А рядом с лесом костер зажегся. Огнем объятый, пришелец гордо смотрел на небо и говорил, обращаясь к ветру:

– О, если бы, люди, вы только знали, как вы всесильны, когда свободны! И как свободы легко добиться, когда поймешь, что лишен свободы! Пускай хоть раз, но она упала, в одном из сотен родив сомненье во всемогуществе силы страха. Придет другой, и придут другие. И вы поймете, что страх животен, а человечна одна свобода. О люди, люди, как вы всесильны, когда свободны!

В домах убогих уснули люди. И только мальчик один не в силах был в эту ночь спать, как спал обычно. Он видел сон, он мечтал о счастье. И повторял он слова пришельца:

– О люди, люди, как вы прекрасны, когда свободны! Ведь вы сильней и смелей, чем буря. Отважней ветра и ярче молний. О люди, люди, как вы прекрасны, когда свободны!

Долгое молчание.

ГЛАВНЫЙ выходит в центр зала.

ГЛАВНЫЙ. Мы решили сдаться властям. Все могут выйти. Но сначала