Даниэль с друзьями, Малькольмом Нельсоном и Чарли Брайантом, заняли столик в скругленном углу бара. За последние несколько недель я тоже с ними сдружился. Хотя во взгляде Чарли всегда мелькал интерес другого рода, а в улыбке таилось нечто загадочное, как будто он жаждал поделиться со мной каким-то секретом.

Вот и теперь Чарли одарил меня одной из своих хитрых улыбочек.

– Дежавю. Разве мы не сидели здесь месяц назад, поднимая тост за твою работу в Вирджинии Мей- сон?

– Просто Макс хочет, чтобы мы раскошелились, – проговорил Даниэль, ухмыляясь поверх стакана с «Белым русским»[9] коктейлем. – И поэтому объявляет о важных жизненных событиях. На следующей неделе он перестанет скрывать свои наклонности. Снова.

– Спасибо, хватило и одного раза. – Я повернулся к бармену и, перекрикивая шум и музыку, заказал содовую с лаймом.

– Рад за тебя, – сказал Малькольм. – А то ты выглядел каким-то замученным. Я уж начал волноваться.

– Я тоже, – поддержал его Чарли.

– Спасибо, – проговорил я. – Хотя не думаю, что эта работа окажется легче. Расспрашивали меня по полной.

– Но ты же справился, и теперь ты… – Даниэль поднял брови. – Погоди, а тебе можно рассказывать? – Он повернулся к ребятам. – Он мне почти ни слова не сказал. Сплошные тайны. Полная секретность.

– Ну, конечно, не уровень Джеймса Бонда. Просто теперь я в составе частного медперсонала и работаю на весьма состоятельного парня.

«Если не вдаваться в подробности».

Я кашлянул, подумав о сумме жалованья, что озвучил мне Сезар Кастро, управляющий Маршей.

– Весьма состоятельного парня, – поддразнил Даниэль.

– Звучит глупо, но больше ничего сказать не могу, – пояснил я. – Меня заставили подписать столько соглашений о неразглашении, до сих пор рука ноет. – Я повернулся к Даниэлю. – Но могу тебя обрадовать. Начиная с субботы я больше не буду занимать твой диван. Мне предоставят жилье.

– Надеюсь, не чулан под лестницей, – пошутил Даниэль.

– Не совсем. Мне дали комнату в особняке.

– Круто. Но ты хотя бы будешь в городе?

– По ту сторону озера, в Белвью, – проговорил я с улыбкой и отхлебнул содовой. – Но смогу тусоваться здесь в выходные.

Чарли взглянул на меня поверх бутылки пива.

– Рад слышать.

– За тебя, – провозгласил Даниэль, поднимая стакан. – За Макса и его новую работу. Пусть ухаживает за Рокфеллером или за одним из людей Билла Гейтса. – Он замер, потом схватил меня за руку. – Боже, неужели? Это Билл Гейтс? Он ведь живет в Белвью. Это он?

– Если это он, передай, что у меня на компе «Эксплорер» накрылся, – пробормотал Малькольм, разглядывая бутылку пива. – В очередной раз.

– Это не Билл Гейтс.

«Но примерно такой же богатый».

Парни выпили за мою работу, а я улыбнулся им и отвернулся, разглядывая собравшихся. В основном мужчины, но есть и несколько женщин. Все о чем-то беседуют, а из динамиков звучат различные композиции в стиле девяностых.

Я чувствовал, как Чарли, сидящий по ту сторону от Даниэля, сверлит меня взглядом. Не могу сказать, что он выглядел непривлекательно. Светлые волосы, борода и бледная кожа. Казалось, все его черты – близко посаженные глаза, маленький нос, миниатюрный рот расположились посреди лица. Но если бы я находился в поиске, мое внимание скорее привлек бы Малькольм. В костюме-тройке он походил на Майкла Б. Джордана[10].

Но я никого не искал.

«Может, и хотел бы, но не искал».

– О, Шерил и Аднан, – проговорил Даниэль, с энтузиазмом взмахивая рукой кому-то у двери. Он схватил Малькольма. – Пойдем, ты должен с ними познакомиться. Они классные.

– А нам что, ждать здесь? – крикнул я ему вслед, но Даниэль, даже не обернувшись, лишь махнул рукой. Когда Чарли скользнул на свободное место рядом со мной, я понял, что все было подстроено.

Он наклонился ко мне, пока Крис Корнелл пел о падении и черных днях.

– Итак, Макс.

– Итак, Чарли, – проговорил я, криво усмехаясь. – Ты что-то задумал?

– Вообще-то, да, – согласился он. – Ты засел у меня в мыслях. Накрепко.

– Если бы это не звучало так похоже на чью-нибудь реплику, я бы повелся.

– Реплика точно не моя. – Он подтолкнул меня локтем. – Да ладно. Ты разве не думал об этом? Мы с тобой. Общаемся. Наедине. Необязательно что-то серьезное. Вообще, у меня аллергия на серьезные отношения.

Я отхлебнул содовой.

– Даниэль рассказал, в каком я положении?

– Кое-что. Ты вырос здесь, но родители вышвырнули тебя. И теперь ты вернулся, чтобы попытаться заставить их прозреть. Обычная песня в нашей среде.

– Это лишь часть, – вздохнул я. – Остальное породило во мне аллергию на нечестность. По отношению к себе. И к другим.

– Кажется, меня вот-вот пошлют.

Я улыбнулся, чтобы прогнать саднящее чувство.

– Ничего личного, но случайные связи не для меня. По крайней мере, не сейчас. Когда мне исполнилось семнадцать, я вступил на зыбкую почву, и я не… – «Не позволю, чтобы мне причинили боль». – Не стану связываться с кем-либо, пока не пойму, что все по-настоящему.

Чарли шумно выдохнул.

– Дани меня предупреждал.

– О чем?

– Я сказал, что хочу с тобой переспать. Он ответил, что могу попытаться, но я тебя недостоин.

Мои глаза вспыхнули.

– Недостоин?

Чарли махнул рукой.

– Поначалу я обиделся, но теперь понимаю. – Он наклонил бутылку пива в мою сторону. – В тебе что-то есть, Макс Кауфман. Ты словно… не знаю. Слишком хорош, чтобы быть правдой. Так сказал Дани, не я. Но я тоже заметил.

– Что весьма далеко от истины, – пробормотал я, чувствуя, как в груди разливается тепло. Не хотелось признавать, но с тех пор, как меня выгнали из дома, мое сердце цеплялось за доброту. Изо всех сил.

Чарли пожал плечами.

– Ты умный. Точнее, мудрый. Когда мы были здесь в последний раз, я слышал, что ты советовал Малу по поводу брата. Ты сталкивался с подобной дрянью и знаешь, о чем говоришь.

Я поерзал на стуле.

– Если я и посоветовал нечто дельное, то лишь потому, что несколько лет назад коснулся самого дна и кое-что понимаю.