Очевидно, чердачный этаж с коридором, обшитым нестругаными досками, предназначался для слуг. Здесь, как и на других лестничных площадках, горели свечи, но освещение было ярче благодаря зажженному масляному светильнику с плафоном на стене – его свет, догадалась Келли, она и видела из холла.

Означало ли это, что ее похитители затаились на чердаке? Келли покрепче сжала рукоятку револьвера и двинулась вперед по коридору, вздрагивая от каждого скрипа половицы у себя под ногой.

Первой у нее на пути была комната в угловой башне с конической крышей, и в ней явно кто-то жил – небольшая спальня оказалась чисто прибранной, скромное количество вещей и предметов было разложено в идеальном порядке. Однако владельца на месте не было.

В других комнатах Келли тоже никого не нашла, но те, в отличие от первой, пребывали в полнейшем запустении, и все там было покрыто пылью. Ей осталось осмотреть лишь одно помещение.

Последняя комната находилась в мансарде, венчавшей другую угловую башню, напротив единственной обитаемой спальни. Келли прикинула, что мансарда расположена как раз над запущенной ванной комнатой, которую она осматривала этажом ниже.

Подойдя ближе, девушка заметила, что дверь мансарды приоткрыта и в замке торчит ключ. Она бесшумно вытащила его левой рукой, оставив револьвер в правой, – Келли Бёрр не собиралась допустить, чтобы, когда она войдет в мансарду, дверь заперли у нее за спиной, снова превратив ее в пленницу «Круннаха».

Затем она переступила порог и оказалась в большом прямоугольном помещении на башне. Быстро огляделась – нет ли здесь кого, – обведя пространство перед собой стволом револьвера, который держала в вытянутых руках. Убедившись, что она здесь одна, Келли шагнула дальше.

Это действительно была мансарда с огромным окном, занимающим почти всю стену и часть крыши. Половина помещения была залита лунным светом, проникавшим через многочисленные стекла в решетчатом оконном переплете; другая половина тонула в темноте. Судя по вещам, которые Келли разглядела на хорошо освещенном длинном столе на козлах, это была мастерская художника. Дальнюю стену почти целиком скрывал прислоненный к ней огромный холст, но он не попадал в освещенную луной зону, и Келли не видела изображения на нем.

В мастерской никого не было, и задерживаться здесь не имело смысла. Келли уже почти уверилась, что дребезжащий стук, который заставил ее подняться под самую крышу особняка, действительно издавали трубы, пребывавшие в небрежении.

Хайда здесь не было, и ей необходимо было его найти до того, как он попадет в расставленную для него ловушку.

Она двинулась было к выходу из мансарды, но обернулась и бросила взгляд на огромный холст, занавешенный покровом тьмы. Почему-то ей захотелось рассмотреть, что там нарисовано. Как и во всем особняке, в мастерской не было калильных сеток, и она огляделась в поисках какого-нибудь источника света. На длинном столе нашелся канделябр с четырьмя свечами, и Келли зажгла их спичками Баллора.

Канделябр она поднесла к холсту и подняла повыше, но слабого света не хватало, чтобы увидеть всю картину, и пришлось перемещать его, чтобы разглядеть отдельные фрагменты. Обнаженная великанша шагала по горному ландшафту, приминая голыми ступнями лесные чащобы, как траву; шарф из облаков вился у нее вокруг шеи, а из кожаного мешка на плече падали целые скалы.

До лица исполинской женщины свет не доставал, и Келли, положив револьвер на пол, поднесла к картине стул, забралась на него и приблизила канделябр к холсту. Масляная краска на лице женщины заблестела в сиянии свечей, будто еще не успела просохнуть.

– О господи… – прошептала Келли при виде лица, которое было ей знакомо, и попыталась осмыслить, что все это могло значить.

Тут она вдруг услышала какое-то движение за спиной, но у нее не было времени спрыгнуть со стула и схватить с пола револьвер.

Глава 64

– Неужели это правда? – проговорил Ринтул, крепко держась за поручень в карете, которую лошади галопом несли в ночной тьме; позади грохотали колесами два фургона с констеблями Эдинбургской полиции и полиции бурга Лейта. – Поверить не могу…

Иэн Поллок сидел рядом с главным констеблем, пристроив на коленях стопку бумаг, найденных в тайнике на чердаке заброшенного доходного дома в Лейте.

– Мне тоже до сих пор с трудом в это верится, сэр. Но все убедительно изложено здесь, в записях доктора Портеуса. Один пациент, две личности: первая благородна и добра, вторая – чудовище, каких свет не видывал. Поэтому вторую Портеус называл Зверем. Согласно его предположению, основой вымышленного мира, где замыкается Зверь, когда телом управляет доминирующая личность, стали кельтские легенды, которые пациент слышал в детстве. Зверь построил для себя собственное иномирье в расщепленном сознании и уверовал в то, что он пребывает там со времен появления народа скоттов. Это порождение кельтской мифологии порой прорывается в наш мир и ходит среди живых людей.

– Cù dubh ifrinn… – пробормотал Ринтул.

– Что, сэр?

– Ничего. Что еще вы нашли в лейтских трущобах?

– Пропавшие блокноты Фаркарсона. Насколько я успел разобраться, Фаркарсона убили, потому что во время слежки за Элспет Локвуд и расследования ее отношений с Фредериком Баллором он раскрыл махинации Баллора, связанные с шантажом. Баллор устраивал свои оккультные сеансы, которые на самом деле были оргиями, где творились всякие непотребства, а Генри Данлоп, фотограф, снимал их участников обнаженными в компрометирующих позах, пока те ничего не соображали, одурманенные наркотическим зельем, которым их опаивал Баллор. Фаркарсон собрал достаточно доказательств, чтобы раскрыть эту преступную деятельность, обратившись в полицию, и разоблачить Баллора как организатора.

– Только Баллор таковым не был. – В тусклом свете от фонаря на козлах Ринтул казался бесконечно усталым.

– Разумеется, нет, – кивнул Поллок. – Как только Фаркарсон догадался, кто на самом деле является Деканом и какое безумие породило Темную гильдию, его участь была предрешена.

Ринтул перевел взгляд во тьму за окном кареты, но увидел там лишь отражение своего измученного лица.

– Нам еще долго ехать? – спросил он.

Поллок взглянул на карманные часы:

– Не меньше часа, сэр…

Глава 65

Хайд неподвижно стоял в холле «Круннаха», затаив дыхание и прислушиваясь – не раздастся ли снова тот женский крик. Неужели ему почудилось? Быть может, это был очередной призрак, созданный подступающим припадком?

Капитан, прихватив по пути керосиновую лампу, направился к гостиной, где они с Поллоком недавно беседовали с Баллором. Перед тем как войти, он вспомнил, что высокие окна гостиной смотрят на холм с Древом Скорбей и на Темного Человека. Если враги скрываются снаружи, во впадине,