мною во многих городах и селах, показали, что подавляющая часть русских противостояла закрытию и разрушению церквей. Однако те же старожилы отмечали, что протесты подавлялись очень быстро с помощью милиции и НКВД.

Закрытие и уничтожение церквей, сжигание книг и икон, снятие колоколов часто приводили к серьезным волнениям. В Витебске безбожники бросились закрывать церкви и довели дело до уличного боя. В Нижне-Волжском крае в одном селе прошел слух, что безбожники заберут колокол. Полторы тысячи женщин собрались у колокола и дежурили несколько суток[39]. Когда проходил слух, что собираются закрывать церковь, как правило, массы людей приходили и дежурили у храма, чтобы предотвратить кощунство.

Надругательство над чувствами православных, уничтожение их святынь проходило при полной поддержке и даже подстрекательстве политического руководства страны и органов безопасности. Случаи самообороны со стороны верующих, попытка защитить себя от хулиганствующих молодчиков СВБ, как правило, кончались заключением православных, осмелившихся защищать свои святыни, в концентрационный лагерь. Камни, летящие в верующих, идущих с хоругвями и иконами в крестном ходу, оскорбления, уничтожение на глазах православных священных для них предметов (например, сожжение икон на кострах) вызывало взрывы возмущения. Но этого только и нужно был провокаторам из Союза воинствующих безбожников. Сразу же появлялись сотрудники НКВД и «шили дело». Устные увещевания хулиганов расценивались как религиозная пропаганда, за которую отправляли в концлагеря, а если уж кто-то из православных, не выдержав кощунств безбожников, давал им физический отпор, то это рассматривалось как контрреволюционное восстание, за которое полагался расстрел. Отданным на полный произвол погромщиков миллионам православных разрешали только молчать, иначе тюрьма или расстрел.

Вот как писали об этом в журнале «Антрелигиозник»: «Когда безбожники в день пасхи объединились для проведения праздника «Первой борозды» в центральном черноземном округе, кулачество, через своих агентов – попов и сектантов кое-где восстановило часть населения против безбожников в день праздника. В Дальневосточном крае… был случай, когда над членами безбожной ячейки СБ по научению попов был учинен самосуд. Виновные (3 человека) приговорены к расстрелу»[40]. Вместе с тем погромщикам порой тоже доставалось. Губельман в одной газете признает, что «на фронте религиозной борьбы у нас немало жертв – убитых, подожженных и т. п….»[41]

Было бы удивительно, если бы этих жертв не было. Отдельные организации безбожников устраивали социалистическое соревнование (даже записывая его в свои обязательства), кто больше закроет церквей и не даст людям праздновать православные праздники.

С самыми яркими эпизодами деятельности Союза воинствующих безбожников я сталкивался именно в центральных областях России. По этим областям Ягода и Губельман рассылали особые директивы, которые касались прежде всего уничтожения святых мощей как «контрреволюционных объектов». Со святыми мощами еврейские большевики боролись, как с главными врагами.

В Благовещенском Митрофановском монастыре в Воронеже хранились мощи святого Митрофана Воронежского. Этот святой был особенно почитаем Петром I. Святой Митрофан благословил Петра на борьбу с врагами, не боясь порицать его за некоторые западнические акции, унижающие достоинство русских. Однажды святой отказался придти во дворец Петра, пока на дороге к нему будут стоять скульптуры языческих богов. После смерти святого его гроб нес сам Петр I. «Стыдно нам будет, если мы не засвидетельствуем нашей благодарности сему пастырю – отданием чести. Итак, вынесем его сами». Ежегодно на паломничество к мощам святого Митрофана приходили тысячи людей. Еврейские большевики поставили вооруженный отряд. Драгоценная рака святого была украдена, а мощи осквернены. При попытке православных защитить святыню чекисты застрелили несколько человек. А потом вытащили из машины мешки и начали обдирать драгоценности с икон, срывать серебряные ризы.

На всю Россию было известно имя святого Тихона Задонского, замечательного духовного писателя, создавшего такие великие сочинения, как «Сокровище духовное, от мира собираемое» (1770), «Истинное христианство» (1776). Его творения «были любимым чтением благочестивых русских людей и имели громадное влияние на русскую религиозную литературу и проповедничество» (монахиня Таисия). К великому святому, жившему в Богородском монастыре в Зодонске, приходили со всей России, он прославился многими чудотворениями. Еврейские большевики не могли терпеть великой славы святого Тихона, мощи его были осквернены чекистами. Все они, как мне рассказывали старожилы, погибли ужасной смертью от рук своих же соплеменников, а один отравился, выпив вместо водки яд… Серебряная рака, в которой хранились нетленные мощи святого, была украдена. Чекисты и активисты «Союза воинствующих безбожников» разграбили церкви и библиотеку монастыря.

С особой ненавистью Губельман относился к подвижникам Православия XIX века, его бесила их духовная борьба против иудейской революции, умелое объяснение талмудической подоплеки учения социалистов. Такие подвижники Православия, как впоследствии канонизированные Игнатий Брянчанинов и Феофан Затворник, уже при жизни были высоко почитаемы, а после смерти поклониться их могилам шли люди со всей России. Это поклонение было в самом деле знаком отрицания иудейской революции.

По распоряжению Губельмана тамбовская ячейка Союза воинствующих безбожников организует погром на могиле Феофана Затворника в Успенско-Вышенском монастыре (Тамбовская губерния), в здании обители устраивают свинарник и другие хозяйственные помещения, а в 1938 году по рекомендации того же Губельмана в монастыре организуется психиатрическая больница. Во время своих путешествий я ее застал. В главном соборе стояли сотни кроватей, на которых тихо умирали хронические больные, без нормального ухода и лекарств… К святому, создавшему духовные произведения, вошедшие в сокровищницу русской духовной мысли, нельзя было придти и поклониться. Могила была утрачена, и только в 1990-е годы святые мощи были обретены.

Великий православный мыслитель и духовный писатель Игнатий Брянчанинов последние годы своей жизни провел в Николо-Бабайском монастыре (Костромская губерния), здесь он написал свой знаменитый духовный труд «Отечник», здесь он почил. Паломники стали приходить к его могиле еще до 1917 года. Его имя было свято для всех, кто боролся с еврейской революцией. Еще при жизни Игнатия Брянчанинова Николо-Бабайский монастырь превратился в святой город, к которому шли тысячи паломников. Погром святынь монастыря начался после 1917, в 20—30-е годы все храмы были разграблены, а могила Игнатия Брянчанинова раскопана и осквернена. Местные старожилы рассказывали, что чекисты и безбожники выкапывали святые кости. После ухода святотатцев православные собрали кости и снова похоронили. Впоследствии в том небольшом перестроенном храме, в котором лежали под спудом мощи святого, устроили спальню для мальчиков пионерского лагеря. Это детское учреждение я застал во время своих путешествий в середине 80-х годов. От многочисленных построек монастыря и красивейших каменных стен осталось несколько сильно перестроенных сооружений. Опоганен и изуродован был даже весь ландшафт. Место на берегу Волги, которое современники называли одним из