– Это для тебя развлечение? – морщится Кимура. Чуть раньше Принц сказал: «Давай сыграем в игру», а теперь Лимон говорит, что просто развлекается и отлично проводит время. «Что не так с этими людьми?» Он чувствует себя здесь самым нормальным человеком, который способен просто тихо и мирно получать удовольствие от выпивки.

– Ну хорошо, поехали. Отвечаем честно, – говорит Лимон, по-детски надувая губы.

В этот самый момент в тамбуре появляется молодая мамочка со своим трехлетним ребенком. Лимон тут же замолкает, Кимура с Принцем тоже не говорят ни слова. «Мама, бежим быстре-е-е!» – радостно кричит мальчик, пробегая мимо Кимуры. Это заставляет того снова подумать о Ватару. Женщина внимательно смотрит на них троих, стоящих в проходе, и определенно чувствует, что здесь что-то не так, но продолжает быстро идти вслед за своим сыном.

Голос мальчика что-то переключает в голове у Кимуры. «Я должен жить. Должен выбраться из всего этого ради Ватару. Что бы ни случилось, я не могу умереть». Он повторяет это снова и снова, как будто пытаясь загипнотизировать сам себя.

Молодая женщина и ее ребенок проходят в открытые двери тамбура: двери еще некоторое время остаются в таком положении, затем медленно закрываются.

Лимон немного наклоняется, пристально глядя на Кимуру и Принца.

– Кто из вас лидер? – Он широко улыбается. – Ну… Раз, два, три-и-и!

Кимура мгновенно принимает решение. Он сгибает правую руку в локте и поднимает ее. Бросив взгляд в сторону, видит, как Принц показывает на него – его указательный палец направлен прямо в грудь Кимуры, – и снова поворачивается к Лимону. На него смотрит дуло пистолета.

В задернутом занавеской закутке с умывальником раздается звук включенной сушилки для рук. Кто-то стоял там все это время. Тихий шум горячего воздуха из сушилки заставляет Кимуру отвернуться в сторону слегка покачивающейся занавески.

Выстрела все нет. Раздается только тихое «ка-чча», как будто ключ поворачивают в замке. Сушилка продолжает работать. «Ка-чча, ка-чча» – снова поворачивается ключ. Кимуре требуется некоторое время, чтобы осознать, что это был звук выстрела пистолета с глушителем. Так тихо – никогда бы не догадался, что его пристрелили. Затем он чувствует тепло в своей груди. Боли нет, только ощущение вытекающей из пулевого отверстия жидкости. Его зрение начинает затуманиваться.

– Старик, прости, что я тебя застрелил. – Извиняясь, Лимон все еще улыбается. – Ну, вот и всё.

Когда его слова достигают ушей Кимуры, он уже ничего не видит. Он чувствует что-то твердое под своим затылком. «Я на полу?»

Боль растекается в его голове. Затем все, что он может чувствовать, – это только тряска синкансэна. Нет ощущения пространства, нет верха и низа, нет близко и далеко. Все погружается в темноту. У этой пропасти нет дна.

Его сознание ускользает.

Спустя мгновение он чувствует, будто плывет в космической пустоте. Или его куда-то тащат?

Он не знает, что происходит и сколько времени прошло с тех пор, как его застрелили.

Это совсем не похоже на падение в глубокий сон. Это гораздо более одинокое чувство.

Он как будто заперт в тесном темном пространстве.

– Дедуля, дедуля! – зовет его кто-то… где-то…

Сознание Кимуры растворяется в тумане, чтобы исчезнуть навсегда, но его разум все еще продолжает размышлять. Он думает о том, что ему хочется выпить. Его чувства исчезают, ощущение собственного тела исчезает. Страх и неуверенность сжимают его сердце – все сильнее, все мучительнее. Но остается одна последняя вещь. Его родительские чувства поднимаются из глубины его существа, подобно раскаленной магме.

Все ли в порядке с Ватару?

Конечно, должно быть.

С ним все должно быть хорошо.

«В обмен на мою смерть – мой сын будет жить. Вот и хорошо».

Откуда-то очень издалека его зовет голос Принца – как ветер, завывающий снаружи закрытого дома.

– Дедуля Кимура, ты умираешь! Тебе грустно? Тебе страшно?

«Что с Ватару?» – хочет спросить Кимура, но он не может сделать вдох.

– Твой сын тоже умрет. Я скоро сделаю звонок. Это значит, что ты умер зря, дедуля. Ты не спас его. Ты разочарован?

Кимура не знает, что происходит. Все, что он знает, – это что он услышал, что его сын умрет.

Он пытается сказать: «Сохрани ему жизнь, спаси его», но его губы не двигаются. Его кровь уже практически застыла в сосудах.

– Что такое, дедуля? Ты что-то хочешь сказать? – Голос Принца звучит беззаботно и где-то далеко-далеко.

– Ватару… – пытается сказать Кимура. – Ты ведь можешь его спасти – просто скажи, чтобы мой сын жил, и тогда я…

– Дедуля, постарайся хорошенько. Если ты скажешь, как следует – «Спаси моего сына», – обещаю тебе, я его спасу.

У Кимуры больше не остается гнева на Принца, только горечь. Если он согласится сохранить Ватару жизнь, Кимура согласен его умолять. Он пытается вернуть свое уходящее сознание. Но все как в плотном тумане.

Он пытается разлепить спекшиеся губы. Его рот полон крови, и когда она вытекает наружу, ему кажется, будто его рвет. Дыхание прерывается. «Ватару…» – шепчет Кимура, но кровь уже вся вытекла, он опустошен, и у него не получается даже шепота.

– Извини, дедуля, что ты пытаешься сказать? Я не слышу тебя. Эй. Дедуля?..

Кимура уже не знает, кто с ним говорит. Извини я отвечу я скажу тебе как только смогу правда просто пожалуйста помоги моему сыну.

– Какой позор, дедуля Кимура. Маленький Ватару умрет. Это твоя вина, – голос звучит радостно.

Кимура чувствует, что погружается в бездну. Его душа пытается кричать, но ее мольбы не достигают реальности.