затянуть поединок. Чтобы все увидели способность Тора оказывать сопротивление более сильному противнику. Этого факта было бы достаточно для избежания репутационного удара. К несчастью, сейчас это будет затруднительным.

Я повернулся к Дарелу, собираясь спросить, почему он так думает. Не спросил, сообразив самостоятельно. Всему виной была наша тренировка. Все воочию видели наши возможности и теперь мгновенно почувствуют неладное, вздумай мы мухлевать во время поединка.

— Чем он думал, вызывая нас? — проворчал Содер.

Дарел развел руками.

— Все видят разницу в уровне, — я попытался взглянуть на ситуацию под другим углом, не особо оглядываясь на местные нравы. — Может, не будут его сильно осуждать?

— Не будут, — не стал отрицать Дарел. — Просто прилепят клеймо дурачка и балабола. На всю жизнь останется. Не стереть. Самое поганое, что ему не отказаться от поединка. Сразу сочтут за труса.

— Мдааа… — протянул я, пытаясь найти выход.

Повисла непродолжительная пауза. Все шли молча. Из-за вечнозеленых кустов выглянули здания общежития и нашего факультета.

— Кажется, я знаю, что делать, — прервал ее просветлев лицом Содер.

— Тихо! — попросил я, прислушиваясь к отдаленным звукам.

Судя по всему, кто-то орать изволил.

Выйдя на угол факультета, мы успели застать момент, когда входная дверь распахнулась и наружу вылетел раскрасневшийся Тин. За ним опрометью выскочил Насри.

— Чтоб я тебя тут не видел! — громыхающий глас, вырвавшийся за ними, несомненно принадлежал нашему декану. — Идиот! Неуч, бестолочь и совершеннейший тупица!

Я плохо представлял себе, сколь сильно нужно было достать Драгомира, чтобы он орал, как потерпевший. Даже наш непреднамеренный призыв демона не вызвал у него столь мощную бурю эмоций.

— Ваша шутка удалась, — заметил Дарел. — Косой достал Драгомира в рекордно короткие сроки.

Я восхищенно почесал подбородок.

— Похоже, мы сильно недооценили его желание стать сильным и знаменитым.

— Как бы проблем у него не возникло, — запереживал Содер. — Может, зря мы? Декан же долго терпеть не будет. Для начала в карцер отправит, пыл остудить. Потом, когда выясниться, что это не поможет, вообще из Академии выпнет.

— До этого не дойдет. Он же не совсем дурак, — проводив глазами улепетывавшего через академическую площадь Тина, я переключил внимание на Насри.

Тот притаился за лестницей. Он бы рад прикинуться деревом или кучкой земли, но голубой цвет мантии не позволял.

Дарел поцокал языком, выражая сомнение.

— Когда речь идет о девушках в целом и о Психее в частности, у Косого начисто отключается мозг. Только язык длинный работает. Вы еще такой куш пообещали в случае вступления в орден. Известность, богатство, влияние… Я бы не особо надеялся на благотворное влияние карцера. Он его не остановит, — Дарел коснулся плеча Содера. — Содер, ты сказал, что придумал, как выйти из ситуации с Тором. Если ты хочешь под благовидным предлогом отменить поединок, то не получится. По всем правилам он перенесется на более поздний срок и все.

— Поединок состоится в срок. Дарел, просто сегодня вечером приведи своего брата в лабораторию теории темной магии. Сразу после ужина.

— Понял. Приведу.

Вечер следующего дня

После ужина сотни студиозов слабым ручейком начали стекаться к основной тренировочной площадке, где всего через час должен был состояться ожидаемый всеми поединок между Тором де Горбусом, представлявшему пятый курс воздушников, и всеми известными Плевакусом и Смэллом, о способностях которых в последнее время ходили самые противоречивые мнения и слухи. Особенно после их вчерашней тренировки, разом перечеркнувшей пренебрежительное к ним отношение.

Все своими глазами видели уровень применяемых заклинаний и скорость работы с ними. Припоминали внешние размеры аур, проникнуть взглядом внутрь которых никто не смог, что однозначно говорило о высоком магическом ранге их владельцев. Студиозы не могли понять, как так случилось, что они не обращали на эту важную деталь ранее? Ведь Содер и Гарет все время учились рядом, в стенах одного с ними учебного заведения, и проходили мимо порой десять раз в день! Они не могли стать такими за несколько декад. Получалось, что все к ним настолько привыкли, настолько они всем примелькались, что никто к ним не присматривался ровно до того момента, пока Тор не вызвал их на поединок?

Обсудив это, студиозы начали размышлять, откуда вообще взялись те слухи, утверждавшие о низких результатах Плевакуса и Смэалла на поприще магии, циркулировавшие по Академии в течении двух последних лет. Ведь чушь же несусветная!

Занимая места на скамейках подле тренировочной площадки, студиозы переключались на обсуждение предстоявшего боя. Делали ставки на его продолжительность и гадали, каким заклинанием Плевакус подведет в нем точку. Большинство сходилось на двадцати секундах и каком-нибудь простеньком проклятии, которое отправит Тора спать.

На второй поединок со Смэллом никто не рассчитывал, полагая, что Тор банально не сможет на него выйти.

Ближе к обозначенному времени начали подтягиваться преподаватели. Завидев их, разместившиеся на первом ряду скамеек студиозы поспешили освободить места. Среди прибывших присутствовало подавляющее большинство преподавательского состава, включая двух деканов — Аврелия Драгомира и Люции де Катлас.

Вскоре появился один из участников грядущего противостояния — Тор. В сопровождении своего старшего брата и двух его однокурсниц — Тиллианы и Урсуллы, он уверенно обогнул площадку и вошел внутрь. Повернулся, сверкнув в свете фонарей гладко уложенными светлыми волосами. Продемонстрировал надменный взгляд, в котором не было ни капли страха и сомнений. Этот факт вызвал у всех легкое восхищение. Витавший над рядами собравшихся гул усилился.

Спустя пару минут он стих, словно кто-то невидимый подал неслышимую команду. На тропе появилась вторая участвующая сторона. Содер Смэлл и Гарет Плевакус шли медленно, накинув капюшоны мантий на головы. Вокруг их поднимались маленькие, в рост человека, снежные смерчи, замысловато перекручиваясь в пугающем танце. Падавший от фонарей свет непонятным образом искажался, сосредоточив лучи на двух темных фигурах и погрузив все остальное в вечерний полумрак.

Фоном этому стала торжественная музыка, словно доносившаяся издалека. Тихая, но в то же время достаточно громкая для того, чтобы все разобрали повторяющееся слово: «Ameno».

— Как им удалось подчинить