уже поздно, идем спать. Завтра тяжелый день, и раз мы тут все собрались, сразу сообщаю, завтра утром я забираю лодку и уйду, меня долго не будет, примерно дня два. Вернусь послезавтра вечером. Лайки со мной отправятся. Так что припасов приготовьте больше.

– Ха, наверняка оружие перепрятывать поплывет, – наверное, хотел шепнуть дед сидевшей рядом бабушке, но услышали все. С его-то глухотой.

– Ну, деда, – только покачал я головой, под хихиканье мамы и Марины.

Убрав все со стола, мы разошлись. Лайки у стола вокруг нас лежали, дремали, а когда мы разбрелись, лайки пошли в сени, там у них подстилки. Марина их запустила. Хотя сени и так открыты. В сарае мы их не держали, а когда лютые морозы будут, в доме подержим.

Когда я утром умывался у рукомойника в саду, мне принесли вещмешок. Бабушка уж подготовила полный сидор съестного, а также котелок. Миски собак и мне кружку. Мало ли чаю заварить захочу, заварку тоже положила. Попрощался с мамой и дедом, Марина и остальные еще спали, рано еще, шести часов нет, но рассвело уже. Проверив винтовку, я вышел во двор и, пройдя к сараю, где коз держали, и, убрав там в сторону половую доску, вытащил сверток. Все же возьму дополнительное оружие. ТТ был завернут в тряпицу. Запасной магазин и пару десятков патронов. Все убрал в котомку. Потом сидор за спину, лопату в одну, винтовку в другую руку и, свистнув лаек, тем самым особым способом, стал спускаться вниз к лодке. Сложив вещи в лодку, стал созывать лаек к ней. Тем до этого не удавалось в них бывать, и они, скажем так, были в недоумении. Но наконец, Волк перепрыгнул через борт и за ним последовали остальные. А то я уж хотел сам, надрываясь от тяжести, их перекидывать через борт. Нормально, столкнул лодку в воду, сам я был босиком, штанины повыше закатал и запрыгнул внутрь. Лайки заметно волновались, я успокаивал их поглаживанием. Поставил парус и стал подниматься выше по течению. Сидел на корме, правил там, используя небольшой румпель. Ветер попутный был. Надеюсь, за эти два дня все успею сделать.

Лайки мелькали впереди, и я следовал за ними с винтовкой в левой руке, поглядывая по сторонам. Сейчас до стоянки лодки дойду, и мы нормально пообедаем, а вечером домой отправимся. Как и обещал, задержался я на два дня. Зато схроны нормальные сделал, о которых никто не знал. Четыре разных. Все успел, даже камень с души упал. Сейчас же после легкой охоты, в правой руке у меня была тушка зайца, шагал к своему лагерю, как вдруг замер, остановившись. Сделав два шага назад и присев, стал рассматривать след. Буквально только что, меньше пяти минут прошло, тут проходило четверо. Следы немецких подошв. Я их знал, опытному следопыту такое не спутать.

– Опять, что ли, диверсанты? – пробормотал я. – Тьфу ты, так и не поешь. Надеюсь, у них припасы имеются.

Отшвырнув тушку, я разогнулся, вставая на ноги, и подозвал собак, те, заметив, что я отстал, вернулись. Проводив удивленными взглядами улетающую в кусты тушку зайца, большей частью там был их обед, и подбежали на зов.

– След, – скомандовал я.

Успевшая первой подойти Белка стала чихать, когда принюхалась к следу, так что я отогнал остальных.

– Вот так-так, они еще и какой-то дрянью подошвы обмазали. Дальновидно.

Двигаясь быстрым шагом рядом со следами, лайки бежали рядом, я пытался понять, куда те идут. То, что к Москве, явно, лес этот полосой вдоль реки далеко идет, мимо государственных дач почти к окраинам подходит. Так что можно незаметно добраться до него, а там улицы и дальше. Если, конечно, их интерес именно где-то в Москве. Не думаю, что они в своей немецкой форме туда пойдут, предположу, курьера из города ждать будут в укрытии, от своей агентуры или еще что. Диверсии тоже не исключаю. Правда, думаю, что все же для серьезных акций группа из четырех человек маловата. Однако, вполне возможно, они и не одни, а эта группа была послана командиром к Москве на разведку, а их база где-то в стороне. Тут сколько угодно можно гадать.

По следам я видел, что настигаю их. Те фору передо мной практически не имели. Вдруг следы свернули вправо, подальше от реки, к опушке. Меня заметили? Не думаю. Планы поменялись, или все идет, как и нужно? Мысли так и метались, я же ускорил ход, усилив бдительность, просеивая взглядом кустарник, высокую траву и деревья, нет ли засады. Лайки, сообразив, что мы идем по следу, молча бежали рядом. И все же я успел, заметив впереди движение, замерев на миг, присмотрелся. Там бежал замыкающий диверсант, и я готов был поклясться, что он был в самой обычной советской форме. Красноармейская гимнастерка, пилотка и сидор за спиной. Оружие, возможно, тоже есть, но я не рассмотрел, тот скрылся среди деревьев. Так что я ускорил бег до предела. Выбежав к опушке, упал за дерево и там по-пластунски дополз до ближайшего дерева. Диверсанты по лесу, судя по следам, тоже бежали, торопились куда-то.

Дорога вилась метрах в тридцати от опушки, на ней я никого не увидел, кроме четырех наших бойцов. Командира, не вижу в каком он звании, однако молод, думаю лейтенант, и трех красноармейцев.

Два бойца имели ППД, на поясах, кроме фляг и ножей с ножами, не пустые чехлы с запасными барабанными дисками к автоматам, а третий с СВТ, но не в снайперском исполнении, обычная пехотная винтовка. На поясе были подсумки с обоймами для винтовки и гранатный подсумок. Фляга и нож тоже имелись. У всех четырех были сидоры, причем очень хорошо загруженные, те аж округлились от вещей, что находились внутри. Причем у лейтенанта явно было что-то тяжелое. Тот то и дело поправлял лямки сидора, видимо, в плечи те врезались, и утирал пот на лбу и шее платком. Упарился. На поясе у лейтенанта была кобура, и все. Планшет и чехол с биноклем не считаю, это само собой.

– Они или не они? – задумчиво пробормотал я, наблюдая, как группа бойцов с командиром уходят. – Этих тоже четверо, но сапоги я и отсюда вижу, что наши, не спутаешь. Голенища плотно облегают икры бойцов, у немцев они шире, да и ниже. Как из леса они выходили, не видел, может, так и шли по дороге, и я обознался? Тогда куда они делись? Следы вот, передо мной, трава тропинкой примята до дороги, значит, немцы вышли из леса, а не