— Мы поддерживаем постоянную связь с правительством и Скотланд-ярдом.

— Он достал из внутреннего кармана два напечатанных на машинке листка. Первый из них пришел два часа назад, второй — десять минут назад.

Быстро просмотрел их, и впервые в моей жизни мороз прошел по коже. Я почувствовал невольную дрожь и обрадовался, увидев Харденджера, возвращающегося с тремя бутылками виски из бара. Теперь я понимал, почему оба выглядели пришибленными, близкими к отчаянию, когда встретился с ними.

Стало ясно, что моя поездка в Париж явилась относительно неважной для них.

Первое, очень короткое, письмо было отправлено почти одновременно в Астер и в Ассошиэйтед Пресс. Несомненно, это был тот же самый витиеватый стиль: "Стены дома Антихриста еще стоят. Мои приказания игнорируются.

Ответственность на вас. Я вложил ампулу с вирусами в простое взрывающееся устройство, которое сработает в 3.45 пополудни в Лоу-Хамптоне, графство Нордфолк. Ветер западно-северо-западный. Если разрушение Мортона не начнется сегодня к полуночи, я разобью другую ампулу завтра. В центре города Лондона. Будет такая бойня, о которой мир никогда не слыхивал.

Выбирайте".

— Лоу-Хамптон — это деревня со ста пятьюдесятью жителями в четырех милях от моря, — сказал Шеф, — ссылка на ветер означает, что вирус распространится только на четырех милях суши и потом рассеется над морем.

Если ветер не переменится. Послание было получено в два сорок пять пополудни. Ближайшие полицейские машины помчались туда, все население приморской деревни эвакуировано на запад, — он осекся и посмотрел на стол перед собой. — Это плодородный фермерский район, где много скота и ферм.

Предполагаю, что все вывезти было невозможно. Произвели быстрые поиски бомбы в Лоу-Хамптоне, но это труднее, нежели отыскать иголку в стоге сена.

Ровно в три сорок пять сержант и два констебля услышали слабый взрыв и увидели дым и огонь, идущие из соломенной крыши заброшенного дома. Они бросились к машине. Можете представить, как они мчались оттуда.

У меня пересохло во рту. Я прополоскал его виски — полстакана одним глотком.

— В четыре двадцать бомбардировщик Королевского военно-воздушного флота, поднявшись в восточной Англии, — продолжал Шеф, — произвел разведывательный полет над этой местностью. Пилоту приказали не опускаться ниже десяти тысяч футов. Хотя наступал вечер и была плохая видимость, но самолет был оборудован современной аппаратурой для фотосъемок, которая дает результат при любых условиях. Сфотографирована вся местность — с высоты двух миль не очень долго снимать несколько квадратных миль территории. Через полчаса, закончив фотографирование, самолет приземлился.

В несколько минут проявили снимки. Их изучили эксперты. Этот вот второй лист описывает результаты.

Лист был меньше первого, в нем напечатано: "В окружности заданной территории над деревней Лоу-Хамптон и ее окрестностях не обнаружены признаки жизни, как и вокруг домов, строений и на полях. Дохлый скот около трех-четырех сотен. Три стада овец тоже, по всей видимости, дохлые.

Опознано семь трупов людей. Характерные позы людей и животных предполагают наступление смерти в конвульсиях. Детальный анализ продолжается".

Я прикончил вторую половину стакана виски еще одним глотком. С таким же успехом я мог бы выпить кока-колу и не почувствовать никакого действия.

— Что собирается делать правительство? — спросил я.

— Не знаю, — бесстрастно сказал Шеф. — Оно тоже не знает. Примет решение завтра вечером, к десяти часам. Теперь, после вашего сообщения, примет решение даже скорее. Это полностью меняет дело. Мы предполагали, что имеем дело с безумцем, но талантливым безумцем, однако, по всей видимости, здесь идет речь о коммунистическом заговоре, который хочет уничтожить мощное британское оружие. Не знаю, черт возьми! Бог его знает.

Кроме того, Кэвел, мы не представляем, насколько точна ваша информация.

— Существует только один путь уточнения, сэр, — сказал я, вставая, спросить у Макдональда. Кажется, полицейская машина уже здесь. Не поехать ли нам в гости поболтать?

Мы добрались до Мортона за восемь минут, но напрасно. У ворот на проходной нам сказали, что Макдональд вышел два часа назад. Спустя еще восемь минут мы затормозили у парадной двери его дома. Дом был темен и пуст. Миссис Турпин, экономка, не должна была отлучаться из дому на ночь.

Но ее не было. Не было и Макдональда. Его и не будет. Птичка улетела.

Макдональд даже не побеспокоился запереть входную дверь. Должно быть, очень торопился.

Мы направились в холл, включили свет и наскоро осмотрели первый этаж.

Ни огня, ни тепла, ни запаха пищи, ни сигаретного дыма в воздухе. Ушедший не убегал в заднее окно, когда мы входили в парадную дверь. Дом покинули сравнительно давно. Я сразу почувствовал себя постаревшим, усталым и разбитым. И одураченным, поскольку теперь была известна причина быстрого исчезновения хозяина дома.

Не теряя времени, мы обошли весь дом, начиная с чердачной жилой комнаты. Все великое множество дорогого фотооборудования находилось на месте, но теперь я смотрел на него иными глазами. Когда есть достаточно фактов, даже Кэвел может кое-что сообразить. Мы направились в спальню, но и там не было признаков поспешных сборов.

Странно. Собирающийся в путь, из которого не намерен возвращаться, обычно берет с собой кое-что, даже в спешке. Осмотр ванной также нас озадачил. Бритва, помазок, крем для бритья, зубная паста — все находилось на месте. Бывший полковник Макдональд, не к месту подумал я, будет не очень доволен, когда придется его опознавать.

На кухне наше недоумение усилилось. Миссис Турпин, как мне было известно, каждый вечер в 6.30 к возвращению домой Макдональда оставляла ему готовый обед. Макдональд обычно ел один и оставлял мыть посуду экономке на утро. Но не было никаких признаков приготовления пищи. Ни жареных хлебцев в духовке, ни кастрюль с еще не остывшей пищей, а электроплита была такой холодной, что, видимо, не включалась уже несколько часов.

— Последние полицейские в штатском, производившие обыск, должны были уйти самое позднее в три тридцать дня, — сказал я. — Они не могли помешать миссис Турпин приготовить обед, а Макдональд, по-моему, не такой человек, который, оставшись без обеда, спокойно к этому отнесется. И все же она ничего не приготовила. Почему?

— Она знала, что обед ему больше не потребуется, — глухо произнес Харденджер, — или она что-то такое узнала либо услышала сегодня, после чего нашему драгоценному доктору здесь задерживаться не было нужды.

Конечно, она рассказала ему о том, что видела и слышала. Это наводит на мысль, что она кое-что знает о делах Макдональда.

— Моя вина, — откровенно сказал я. — Чертовка! Она подслушала мой телефонный разговор с Шефом о поездке в Париж. Бог знает, как долго стояла она в дверях и наблюдала за мной. Я ее не сразу заметил, так