Шрифт:
Закладка:
– Ну, таких совпадений быть не может. Кто-то здесь про тайные ходы точно знает. – Мужчина указала на полотно. – Это отнюдь не предмет декора. Это знак, которым Сталичкин помечал тайные проходы.
Мужчина простучал стену, подцепил одну из панелей, и она отошла. За импровизированной дверью был проход.
Лиза и Данила аккуратно протиснулись в узкий проём и оглядевшись стали подниматься по лесенке, круто уходившей вверх. Остановившись в тупике, они вдруг услышали голос.
– Если вы завтра недоделаете здесь покрытие, то я возьму такую неустойку, что ваша контора будет продана с молотка. – Проговорила женщина за стеной. – Всё, закончили, я тороплюсь!
Она явно говорила по телефону, потом послышались скорые шаги и хлопнула дверь.
– Ты чего Лиза? – Данила дотронулся до плеча застывшей девушки.
– Это тот голос. Та женщина. И ещё я вспомнила, что она сказала: «Упустишь её ещё раз и тебе не поздоровится, даже несмотря на наше прошлое!».
Данила быстро развернулся и бесшумно побежал вниз, не выпуская руки Лизы. Они вскоре очутились внизу и быстро вернулись к Малинину. В гостиной была неспешная беседа, и Данила улыбнувшись подошёл к окну, чтобы увидеть, кто вышел из здания. Но площадка перед особняком была пуста, зато от ворот отъехала машина.
– Можно мы по парку пройдёмся? – Спросил Данила.
– Нет. – Как-то резко ответила Наталья. – Там ремонт, нам эти строители все нервы измотали, простите. Не стоит, там грязно. Посмотрели что хотели?
– Да, да. – Данила улыбнулся. – Тогда в парк приедем, когда закончится ремонт. Хорошо?
– О, конечно. Безусловно. Ну что же, всего хорошего.
Выйдя на улицу, Малинин посмотрел на Данилу.
– Вот я реально сюда столько времени пёрся, чтобы вы двадцать минут по подвалу походили? – Сурово спросил он.
– Нет, но ещё и затем, чтобы понять, что за женщина была тогда у Никоренко.
Данила скорым шагом подошёл к охраннику.
– Не сердилась дама? Я кажется её машину запер. – Сказал он. – Пациентка, что ли? Проблем не будет?
– Не, всё норм. Это хозяйка была, она же знает, что вы здесь. Да и нормально вы встали, выехала без проблем.
– А, Алла Николаевна, – Улыбнулся Данила. – Тогда потом позвоню, извинюсь. Ну всего доброго.
Когда они снова собрались у Ласточкина дома, Лиза сказала.
– Я на сто процентов уверена, что это была она. Я же говорила, голос знакомый.
– Мы по дороге это обсудили, всё сходится. Клиника пластической хирургии, – Данила развёл руками, – те девушки просто были донорами.
– Жуть какая! – Сказал Малинин. – Ну, думаю, никто не сомневается, что тела они в парке прячут. Это просто какой-то нереальный сюрр, но я боюсь, что одну ниточку мы вроде как нащупали. – Малинин устало погрузил лицо в ладони. – Ладно, надо по-тихому линять отсюда и давить на Никоренко. А то на одних догадках нам ордер никто не даст. Мне нужны свидетельские показания.
– А я? – Лиза посмотрела на него. – Я же слышала.
– Под действием препаратов. Никто не будет только на основании этого факта давать ордер, нас потом её адвокаты в труху раскатают. Ладно, надо Берегового забирать и уезжать. Пусть думают, что мы ничего не заметили.
Малинин сидел за столом и стучал карандашом. Сейчас было необходимо получить ордер на обыск клиники, но он позвонил даже самому высокопоставленному начальству и ему сказали, что там проходят порой реабилитацию такие люди, о которых Малинину даже лучше не думать, не то что знать. И без доказательств и фактов Егору нечего там делать. Единственная надежда была на Юру, так как при обыске комнаты покойной Авдошкиной он всё-таки нашёл две ампулы и на одной из них был виден чёткий отпечаток. И если это не отпечаток само́й Авдошкиной, то, вполне возможно, это и был таинственный убийца. Хотя Малинин понимал, что здесь речь уже не идёт об одном злоумышленнике.
Вдруг в комнату быстрым шагом вошёл сияющий Береговой.
– Есть! Егор Николаевич, есть! В розыске он!
– У меня день рождения сегодня. – Выдохнул Малинин.
– Ой, поздравляю. – Расплылся в улыбке Юра. – Может, отметим вечером?
– Юра, это шутка была. Короче, кто его ведёт, поехали.
После недолгого обзвона коллег, Малинин и Береговой прибыли к зданию психиатрической клиники.
– Мрачновато как-то. – Сказал Юра, когда они шли по огромной территории внутреннего паркового дворика.
– Ну так вроде здесь и не клуб по интересам. Так, нам сюда. – Малинин сверился с бумажкой, которую ему выдали на входе.
Мужчины быстро поднялись по лестнице и оказались перед кабинетом заведующего отделения. Малинин постучал и на них воззрился худощавый мужчина с длинным носом, на кончике которого держались круглые очки.
– Милые мои, – врач печально посмотрел на них, – ну на двери уже километровыми буквами написано, что я не принимаю сегодня родственников.
– Здравствуйте, следственный комитет, – Малинин показал ему удостоверение. – Мы к вам по поводу Любимова Алексея Антоновича.
– Неужто нашли? – Мужчина даже привстал. – Я и не надеялся уже.
– Нет. Пока только отпечаток. Что можете рассказать о нём. Мы присядем? – Малинин посмотрел на задумчивого доктора.
– Конечно, конечно. – Спохватился заведующий. – Простите, я как-то даже растерялся. Лёша уже давно в розыске, я честно даже не думал, что он жив ещё. Так к тяжёлой психопатии там ещё и сопутствующие были заболевания. Мы, конечно, его хорошо поддерживали в стенах клиники, но без врачебной помощи я не думал, что он так долго протянет.
– Его отпечаток обнаружен на одной из улик, которая может помочь нам раскрыть очень сложное дело. Могли бы вы подробно рассказать о вашем пациенте? – Попросил Малинин.
– Лёша попал к нам после того, как хладнокровно убил мать своего друга. На тот момент ему было пятнадцать лет, хотя мальчик, с которым он дружил, был значительно моложе. Мальчик пришёл домой и увидел Лёшу с ножом, а свою мать со вскрытым горлом. Понадобилась долгая реабилитация, но он смог восстановиться. Потерпевшего вёл не я, в моём ве́дении был Любимов. Он провёл у нас десять лет и, честно, я не видел оснований хоть когда-то выпустить его отсюда. Из родителей у него был только отец и тот пропойца и маргинал. Так что для Алексея больница стала вторым домом. Лёша умён, начитан, отлично мыслит, но он очень жесток. Мы пытались держать его в более мягких условиях, но после того как он нанёс увечья медбрату, пришлось перевести его в строгий режим.
– Как ему удалось тогда бежать? – Спросил Малинин.
– Мы до сих пор думаем над этим. Однажды утром он просто исчез отсюда. Из закрытой палаты с охраняемого этажа. – Врач пожал плечами. – Я честно уже и не думал, что когда-то о нём услышу. Он знаете о чём мечтал? – Врач улыбнулся. – Жениться на богатой женщине. Лёша был просто одержим идеей богатства. Причём я пытался понять зачем ему деньги, но так и не понял. Не было меркантильной подоплёки, он не хотел чего-то материального, он хотел просто быть независимым. И деньги, как ему казалось, могли дать эту свободу.
