до тех пор, пока не дошел до этого после заката солнца; и тогда я всмотрелся в то, что увидел, стоя вдали (а сердце мое было испугано тем, что я испытал в первый и во второй раз), и вдруг оказалось, что это толпа людей, которые собирают зернышки перца; и я приблизился, и, увидев меня, они поспешили ко мне, и обступили меня со всех сторон, и спросили: «Кто ты и откуда ты пришел?» – «Знайте, о люди, что я человек бедный», – ответил я. И я рассказал им обо всех ужасах и бедствиях, которые случились со мной, и о том, что я испытал…»

И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.

Когда же настала пятьсот пятьдесят вторая ночь, она сказала: «Дошло до меня, о счастливый царь, что Синдбад-мореход увидал толпу людей, которые собирали на острове перец, и они спросили его, что с ним, и он рассказал им обо всем, что с ним случилось и какие он испытал бедствия. И они сказали: «Клянемся Аллахом, это дело диковинное! Но как ты спасся от черных и как ты прошел мимо них на этом острове? Их много, и они едят людей, и никто от них не спасается, и ни один человек не может мимо них пройти». И я рассказал им о том, что у меня случилось с черными и как они взяли моих товарищей и накормили их тем кушаньем, а я не ел его, и меня поздравили со спасением и подивились тому, что со мной случилось.

И эти люди посадили меня подле себя, а окончив свое дело, принесли мне немного хорошего кушанья, и я поел его (а я был голоден) и отдохнул у них некоторое время, а после этого меня взяли и посадили в лодку и перевезли на их острова, к их жилищам.

И меня представили их царю, и я пожелал ему мира, и он сказал мне: «Добро пожаловать!» – и проявил ко мне уважение, и спросил, что со мной было. И я рассказал ему о бывших со мной делах и обо всем, что со мной случилось и произошло с того дня, как я вышел из города Багдада, до того времени, как я прибыл к царю. И царь этих людей до крайности удивился моему рассказу и тому, что со мной произошло, так же как и те, кто присутствовал в его зале; а потом он велел мне сесть подле себя, и я сел, и он приказал принести еду, и ее принесли, и я съел столько, сколько было достаточно, и вымыл руки, и поблагодарил Аллаха великого за милость, и прославил его, и воздал ему хвалу. А затем я вышел от царя и стал гулять но городу, и я увидел, что он благоустроен, и в нем много жителей и богатства, и там немало кушаний, рынков, и товаров, и продающих, и покупающих; и обрадовался, что достиг этого города, и душа моя отдохнула. И я привык к этим людям и стал пользоваться у них и у царя уважением и почетом большим, чем жители его царства и вельможи его города.

И увидел я, что все люди, и малые и великие, ездят на чистокровных конях без седел, и удивился этому, и спросил царя: «Почему, о владыка мой, ты не ездишь на седле? Седло дает отдых всаднику и укрепляет его силу». – «А что такое седло? – спросил царь. – Это вещь, которую мы в жизни не видали и никогда на ней не ездили». – «Не разрешишь ли ты мне сделать для тебя седло? Ты будешь на нем ездить и увидишь, как это приятно», – сказал я. И царь ответил мне: «Сделай!» И тогда я сказал: «Вели принести мне немного дерева». И царь приказал принести все, что я потребую, и я позвал ловкого плотника и стал сидеть с ним и учить его, как изготовляются седла и как их делают.

И я взял шерсти, и расчесал ее, и сделал из нее войлок, а потом я принес кожу, обтянул ею седло, и придал ей блеск, и после этого приладил к седлу ремни, и привязал к нему подпруги.

А затем я призвал кузнеца и описал ему, как выглядит стремя, и кузнец выковал большие стремена, и я отполировал их, и вылудил оловом, и подвязал к ним шелковую бахрому. И после этого я поднялся, привел коня из лучших царских коней, и, привязав к нему это седло, подвесил стремена, и взнуздал коня уздой, и привел его к царю. И седло понравилось царю и пришлось ему по сердцу, и он поблагодарил меня и сел на седло, и его охватила из-за этого великая радость, и он дал мне много денег за мою работу. И когда везирь царя увидал, что я сделал это седло, он потребовал от меня еще одно такое же; и я сделал ему такое же седло, и все вельможи правления и обладатели должностей стали требовать от меня седел, и я делал их им.

Я научил плотника делать седла и стремена и продавал их вельможам и господам, и скопил я таким образом большие деньги, и мое место у этих людей стало великим; и они полюбили меня сильной любовью; и занял я высокое положение у царя, и его приближенных, и вельмож города, и знатных людей царства.

И в какой-то день я сидел у царя, пребывая в крайней радости и величии; и когда я сидел, царь вдруг сказал мне: «Знай, о такой-то, что ты стал у нас почитаемым и уважаемым и сделался одним из нас, и мы не можем с тобой расстаться и не в состоянии перенести твоего ухода из нашего города. Я хочу от тебя одной вещи, в которой ты меня послушаешь и не отвергнешь моих слов». – «А чего ты хочешь от меня, о царь? – спросил я. – Я не отвергну твоих слов, так как ты оказал мне благодеяние, и милость, и добро, и, слава Аллаху, я стал одним из твоих слуг». – «Я хочу, – сказал царь, – дать тебе прекрасную, красивую и прелестную жену, обладательницу богатства и красоты. Ты поселишься у нас навсегда, и я дам тебе жилище у себя, в моем дворце. Не прекословь же мне и не отвергай моего слова».

Услышав слова царя, я застыдился и промолчал, и не дал ему ответа от великого смущения; и царь спросил меня: «Почему ты мне не отвечаешь, о дитя мое?» – «О господин, – отвечал я, – приказание принадлежит тебе, о царь времени!»