Шрифт:
Закладка:
Ева хмыкнула, погружаясь в теплые воспоминания. Она вновь видела его улыбку. Слышала тот мягкий и завораживающий смех. Ощущала тепло его тела при объятиях. Но Ева хотела ещё. Ещё что-то почувствовать. Она хотела вновь услышать его голос, который обычно наливался тяжелым тоном и редко сменялся на нежный тембр. Девушка желала вновь заглянуть в его кофейные глаза и вновь ощутить вкус этого цвета. И Ева мечтала поцеловать те бледные губы. Мечтала коснуться растрепанных и наверняка жёстких волос Джексона. Хотела услышать от него слова, которые не желала слышать от кого-то другого:"Я люблю тебя".
– Я долго не могла понять, кто мне Джексон. Незнакомец, который хотел помочь. Друг, что появился, когда было тяжело. Или он значил для меня что-то больше, – вдруг вымолвила Ева, положив голову на колени. – Я до этого влюблялась. Но это было так постепенно. Знакомство переросло в дружбу, потом в симпатию. А с Джексоном было всё по-другому. Я плохо тогда понимала себя и свои чувства из-за... всего. Да и он резко появился в моей жизни, да так, что я и не заметила, как именно Джексон стал близким мне человеком. Я полюбила его. Быстро, может, по-детски, но искренне. Я хотела, чтобы всё сложилось по-другому. Чтобы все были живы. И он тоже. Хочу, чтобы Джексон приходил ко мне домой, и мы бы смотрели мои любимые фильмы, а после читали книги, которые нравились ему. Мечтаю о том, что мы вместе... живы и счастливы.
Ева с усладой и эйфорией произносила эти слова со слезами на глазах. Девушка с радостью и легкостью окунулась в этот яркий мир желаний, но её быстро оттуда вывел голос Мишель.
– Такого не могло быть, – вдруг оспорила она. Ева непонимающе перевела взор на Мишель. Легкая улыбка от воспоминаний увяла.
– Почему? – тихо поинтересовалась Ева чуть взволнованным тоном. Её синие глаза наполнились надеждой в то, что слова будут мягкими и добрыми. Но равнодушное лицо Мишель заставило задуматься об обратном.
– Потому что ты плохо знала Джексона. Он не такой, – чуть сухо признала Альвор, взглянув на Еву, которая судорожно вздохнула от этой фразы. – Он не доверял сердцу или чувствам. Его главным ориентиром всегда был разум. Джексон везде и во всём искал выгоду для себя или стаи и именно поэтому его редко кто-то интересовал. Он не был способен на любовь, когда его волновало совсем другое. Поэтому я уверена, что та доброта была лишь для того, чтобы чего-то добиться. А это скорее всего, близкое расположение к королю Столицы и возможность вернуться в Столицу.
– Но... Письмо… Он бы не написал мне тогда, ведь их посвящают только близким, – попыталась опровергнуть слова Мишель Ева.
– Это было лишь страховкой. На случай смерти Джексон продумал и это. Он написал тебе такое письмо, рассчитывая на твоё милосердие. После этого письма ты бы сама уговорила Генри перевести стаю Джексона в Столицу. Но с этим справился Арий, – продолжила Мишель, всё сильнее и сильнее давя на Еву.
Девушка была не в силах пошевелиться . Слёзы перестали литься, они лишь холодными каплями застыли в глазах. Ева потерянно глядела на Мишель пустым взором. Девушка не шевелилась, а дыхание перехватило так, что вдыхать кислород не хотелось.
– Может это грубо, но зато это правда. Тебе стоит смириться, что Джексон лишь использовал тебя. Так просто он бы не проявил такую доброту, – выговорила эти тяжёлые слова Альвор.
После чего она поднялась на ноги и взяла в руки книги. Взглянув на Еву, девушка направилась к выходу.
– И ещё. Прекрати убегать от реальности, – вдруг продолжила Мишель, остановившись у ступеней. – Ты уже давно не простая Ева Бурлакова, а Адалия Клайд – дочь Екатерины и Генри. Наследница Тьмы и принцесса. Надежда всего мира… Не подведи нас.
После этих слов Мишель покинула беседку и скрылась в саду. Ева даже обернуться была не в силах. Она не хотела слышать эти слова, ведь боялась, что всё это правда.
Былой всплеск радости от воспоминаний давно уже где-то утонул, оставив после себя только разъедающую пустоту. Внутри всё рухнуло, принося за собой апатию.
Теряя силы, Ева откинулась на спинку кресла. Запрокинув голову, девушка смотрела на люстру, с которой свисали разные драгоценные камни темных оттенков. Свет лампы не тревожил роговицу Евы, ведь ей не было дело до физического дискомфорта. Разговор с Мишель оставил неприятный осадок, которой прожёг всю душу насквозь. Этот напор заставил девушку задуматься, пропуская мимо всё окружение, что могло отвлекать. Порывы ветра, ароматы цветов, шёпот растений, шаги прислуги- – всё это потерялось на фоне тяжёлых мыслей.
Ева не могла поверить в то, что Джексон лишь использовал её. Использовал имя девушки, чтобы добиться своей цели. Она не хотела понимать, как была слаба, и как легко ей тогда было манипулировать. Страх и горе от потерь не давал трезво мыслить. Ей не нужны были размышления. Ей нужен был кто-то близкий, кто поддержит и скажет добрые слова. Джексон это понимал, но вот что именно он сделал? Он желал помочь девушке или достичь своей цели? Он поддерживал или использовал? Кому верить, своим ощущениям или словам Мишель? Ева окончательно запуталась в этих вопросах. Но ей не было грустно от этих мыслей, её не охватывала злоба оттого, что, возможно, ее использовали. В груди лишь сидел бездонный ком равнодушия.
– А может, она права, – тихо предположила Ева.
Ева… Девушка задумалась и об имени. О своей жизни. Ева не хотела отпускать прошлое и не желала хвататься за новое настоящее. Она понимала, что глупо убегала от своей крови и ДНК, но от неё никак не оторваться. От той жизни, которая являлась истинной. Означает ли это, что раньше она жила лживой жизнью, не той, которая была её? А если так, то какая ее настоящая жизнь ? Та старая, где девушка была обычной задорной отличницей с кучей друзей или новая, в которой она является наследницей огромной силы и надеждой многих?
