То, что кличка этого ценного для советской разведки шпиона позаимствована из греческой мифологии, само по себе небезынтересно. В посланиях КГБ, которые мы расшифровывали, встречалось много псевдонимов, взятых из того же источника. Наиболее важным из них был Гомер. Этот псевдоним присвоен британскому изменнику Дональду Маклину, члену знаменитой «кембриджской пятерки». В своей книге «Моя тайная война» другой член этой шпионской сети, Ким Филби, повествует о попытках ФБР установить Гомера. Я всегда считал, что этот раздел его книги был чем-то вроде намека, адресованного Западу, чтобы дать понять, что он передал КГБ сведения о разгадке их шифра. Следующее кодовое название, взятое из античности, было Тир — так обозначался Нью-Йорк. У меня сложилось вполне определенное мнение, что кто-то в аппарате НКВД — КГБ имел явную слабость к греческой мифологии.

Упоминая в рукописи Розенбергов, Владимир Чиков говорит о них совсем немного. Являясь полковником КГБ, он доводит до нас именно официальную версию своих секретных служб в отношении этой супружеской пары, то есть версию, в соответствии с которой спустя сорок пять лет по-прежнему не признается, что они были советскими «атомными» шпионами.

Это отрицание противоречит высказываниям Никиты Хрущева, который утверждал, что был свидетелем разговора Сталина с министром иностранных дел Молотовым, во время которого отмечалось, что Розенберги передали СССР очень ценную информацию. В равной степени оно противоречит мемуарам бывшего разведчика Павла Судоплатова, писавшего, что Овакимян завербовал Розенбергов, которые, однако, выполняли лишь второстепенную роль в качестве агентов-связников. Этот тезис опровергается и тем, что в 1995 году ЦРУ обнародовало сорок девять перехваченных советских шифротелеграмм, которые доказывают, что Розенберги были вовлечены в сферу «атомного» шпионажа. Обнародованные сообщения являются частью кипы документов, расшифрованных Мередитом Гарднером, а опубликование двух тысяч других документов той же серии предусмотрено в перспективе. С другой стороны, автор книги дает детализированный портрет четы Коэнов.

Я встречался с полковником Владимиром Чиковым в Москве. Мы совместно работали, если можно так сказать, над тремя фильмами. Я снялся в одном из них в 1990 году и высказал там собственную точку зрения о Коэнах, а также дал общее суждение о системе советского шпионажа. Это был российский документальный телефильм «Полвека тайн», в котором Владимир Чиков выступал в качестве консультанта. Отдельные кадры оттуда были использованы и при создании в 1991 году английского фильма «Странные соседи». Наконец, Чиков и я снялись в документальном фильме из трех частей под названием «Красная бомба». Этот фильм создан в США по заказу кабельного телевидения «Дискавери» в 1994 году.

Встречи с Владимиром Чиковым глубоко врезались в память. Он сердечно пожал мне руку перед входом в импозантное здание на Лубянке, пожал так, как если бы мы были давние друзья, а война между ФБР и КГБ принадлежала бы далекому прошлому. По моей просьбе он устроил посещение музея КГБ, находящегося там же, на Лубянке, что было абсолютно немыслимо еще пару лет назад. В музее я смог увидеть документы и личные вещи известных мне людей, к примеру Рудольфа Абеля.

В другой раз вместе с переводчиком мы расположились на берегу Москвы-реки. Режиссер предложил, чтобы я снял пальто, но без него мне было довольно холодно (это происходило ранней весной). Я бомбардировал Владимира Чикова вопросами, а он, как автомат, давал четкие ответы, но этот сюжет почему-то не вошел в фильм. Я также заметил, что каждый раз, когда я задавал вопрос или касался темы, болезненной для советских разведчиков, лишь недавно переживших крушение режима, все они как-то сразу ретировались, и лишь Владимир Чиков давал деликатные, иногда уклончивые ответы. Среди всех он выделялся искренним динамизмом.

В целом же что касается истории создания атомной бомбы, о которой рассказывает Чиков в своей книге, а также в отношении Персея и Коэнов, то я, как бывший сотрудник секретной службы, прежде чем убедиться в ее правдивости, хотел бы иметь побольше соответствующих доказательств и свидетельств. Я не исключаю, впрочем, и такой возможности, что среди людей, осуществлявших «Манхэттенский проект», работал еще один русский шпион, о существовании которого мы даже не подозревали. А почему бы и нет? Мы же были в курсе пяти внедрений, так почему бы не быть еще одному? Вопрос, однако, заключается в том, смогут ли теперь специалисты на основании информации, предоставленной Владимиром Чиковым, установить, кем же в действительности был Персей?

С уверенностью можно лишь утверждать, что Леонтина Коэн была, скорее всего, связником у Персея, а не у Клауса Фукса. Когда российская бригада снимала меня в Альбукерке для фильма «Полвека тайн», зашел разговор о существовании связки Коэн — Фукс, которое я оспаривал. И сейчас, после прочтения рукописи Владимира Чикова, я вижу, что эта связка действительно не осуществлялась. Тем не менее я считаю, что Коэны были связниками между полковником Абелем и Розенбергами, после того как их прежний руководитель Яцков покинул Америку в 1946 году. В связи с этим я нахожу весьма любопытным и тот факт, что Юрия Соколова (Клода) срочно направили на связь с Коэнами в июне 1950 года, чтобы передать им указания Центра о необходимости срочно покинуть США, поскольку именно в этот момент Розенберги уже были арестованы. Об этом случае Юрий Соколов сам рассказал мне в Москве, причем буквально в тех же выражениях, которые Владимир Чиков употребляет в своем произведении. Я спросил тогда Соколова, почему же для этой миссии не был направлен Абель, но он ничего мне на это не ответил. Это одна из маленьких загадок того времени, возможно, когда-то эта история и будет пересказана с большими подробностями, нежели сейчас.

Автор книги прослеживает дальнейший путь Коэнов после их бегства в Москву, перекидывает мостик между их прежней деятельностью в Америке в связке с Персеем и Абелем и их работой в Великобритании с Гордоном Лонсдейлом. Вторая часть их многолетней деятельности на ниве шпионажа связана с Портлендской операцией, в результате которой секретные сведения о методах подводного обнаружения были сначала похищены с королевской военно-морской базы, а затем сфотографированы, переведены на микрофильмы и переправлены в Москву. Эта операция была затронута британской прессой после ареста и судебного процесса над Коэнами и Лонсдейлом в 1961 году, а также в книгах, посвященных этому делу. Здесь, однако, Чиков несколько приоткрывает завесу над отдельными фактами, что придает истории некоторую экспрессию и жизненность. Даются, в частности, многочисленные детали о знаменитом «шпионском коттедже» в лондонском предместье Руислип, где проживали Коэны, носившие в то время