Шрифт:
Закладка:
- Совсем нет. Мне приходилось работать официантом пару лет назад, но никак не барменом.
- Как ты относишься к алкоголю? Не злоупотребляешь им?
- Нет. Я не пью в обычные дни и очень редко по праздникам.
- Куришь?
- Бросил.
- Давно?
- Несколько лет назад, - Дине об этом знать не обязательно. Никому не обязательно. Я продолжу это скрывать.
- Плохая компания? - он указал на татуировку на моей руке и гвоздики в брови.
- Нет, просто баловство и детская мечта.
- Мне придется продлить твою стажировку. Ты будешь проходить ее полтора месяца, зарплата за нее будет небольшой, но потом ты будешь получать как положено, - его английский был настолько ломанным, что мне еле удавалось понимать, что он мне втирает. Но из общего разговора, я понял, что не пролетел и работа у меня почти в кармане.
- Я совершенно не против.
- Ты далеко живешь от этой улицы?
- Сейчас далековато, но у меня есть возможность приезжать сюда вовремя и еще, в скором времени я сниму квартиру со своей девушкой, постараюсь найти что-то ближе сюда, - надеюсь, что Лене это удалось, не то придется искать самому и отказываться от найденных матерью Дины.
- Очень хорошо. Сегодня у нас пятница. Начнёшь с понедельника. Ровно в восемь я тебя жду здесь. Мы поставим тебе помощника. И еще, я забыл сказать, что работаем мы до последнего клиента, - плохо, но отказываться я не намерен, - тебя это устраивает?
- Меня устраивает абсолютно все.
- Насколько ты знаешь испанский?
- Если судить по трем уровням - я на первом. Возможно, на первом с половиной, но не уверен. Сейчас я усердно занимаюсь его изучением. Думаю, что к концу апреля, смогу говорить на нем больше и лучше.
- Это было бы очень кстати, потому что уборщики его не знают, а иногда приходится прибегать к их помощи. Со временем, ты поймёшь о чем я. В понедельник я выдам тебе график работы.
Далее мы занимались документами и он рассказывал мне о разных мелочах. Затем администратор показывала мне все нужные закоулки этого бара или ночного клуба, как вам угодно. Впоследствии я узнал, что это племянница мистера Гриосса. Ее зовут Ивэн.
Она показала мне, где находится уборная, кухня и склад с напитками. Мне редко придется туда ходить, или вообще никогда, потому что все, чего может не доставать, приносит специальный человек, проверяющий наличие еды и алкоголя.
Обстановка была дерзкой и агрессивной. В ней был какой-то пафос, словно хозяин бара хотел показать, насколько он богат: красно-черные столики, диваны и даже бар, верх которого был словно стеклянный, прекрасно натертый и гладкий. Стульчики с длинными ножками стояли ровно и четко один к одному.
Поднимаясь на одну перекладину, я осмотрел все вокруг. Все поставлено со вкусом и так, чтобы можно было быстро найти нужный напиток. Рядом с полочками был высечены алфавитный порядок букв. Например, если у меня попросят ром, я сразу же знаю где он находится. Это удобно.
На стажеровку я вышел как и было договорено в понедельник. Оставив Дину с Анной и другими женщинами, я строго запрещал ей разговаривать с Джанет, даже случайно. Сама испанка появлялась дома очень редко, и за всю мою рабочую неделю, я встретил ее только два или три раза.
Иногда мне приходилось приходить домой под утро и изредка, я заставал Дину на подоконнике. Она ждала меня и, увидев, улыбалась. Бывали дни, когда нам удавалось растворяться друг в друге и за неделю это произошло только четыре раза. Она больше не краснела после наших часов уединения. Кажется, Дина привыкает ко всему процессу. Я рад, потому что мне нравится обладать ею.
Что касается испанского, так уроки перенесли на дни, когда я был выходной. Мне давали отсыпаться и Эсмира приходила только к тому часу, когда я был уже бодр и полон сил.
Машины оставшиеся в Москве заинтересовали три человека и отец Ника, дал обещание уложить все дела с продажей и переслать деньги по той же системе, как и в прошлый раз.
Жизнь начала потихоньку налаживаться - наша с Диной жизнь. Мои мечты потихоньку начали просачиваться в реальность до одного момента, который перевернул всю мою жизнь.
Лео
Приходя в очередной раз под утро домой, я застал Альберта, который разговаривал по телефону на кухне. Интонация была разной. Часто, его голос был резким и грубым. Увидев меня, он жестам приказал сесть за стол. Не нравится мне его лицо, какое-то оно агрессивное, как будто его кто-то очень сильно разозлил.
После разговора, Альберт сел напротив и прямо сказал, что нам надо вылетать в Москву на неделю-другую. Это заявление привело меня в негодование. Зачем нам туда ехать, если все дела решены? Неужели появились какие-то проблемы? А как же моя работа? Отец объяснил, что это срочное дело и рассказал мне почему. Нашли неизвестного и теперь хотят, чтобы мы сами посмотрели на него, потому что, по всему видимому, я с ним знаком. Когда я просил сказать мне имя, он пояснил, что ему оно неизвестно, не сказали.
К следующему утру, я объяснил начальнику, что у меня очень огромные проблемы и мне надо удалиться на пару недель. Он охотно хотел узнать, что именно произошло такое в моей жизни, что мне придется уехать за большие километры от работы. Конечно же, я ему не сказал, защищаясь тем, что это очень личное. Мистер Гриосса отпустил меня и посчитал когда я теперь смогу закончить стажировку. Кажется, работу продолжать не будет смысла, так как в середине июня, я буду занят проблемами с Америкой.
Дина впала в глубокий шок, когда я ей все рассказал. Ее лицо приняло печальный вид и я всеми силами старался взбодрить любимую. Мы не спали почти всю ночь: то обнимались и целовались. Я старался выжать все свои соки, чтобы надышаться ею. Две недели расставания - для меня очень долго. Картинки мучения от того, что она не была рядом, когда я был в Испании - снова завладели моей головой.
Билеты уже были куплены, и наш вылет состоялся рано утром, в аэропорту Малаги. Сколько слёз было пролито моей девочкой. Как будто мы расстанемся не на две недели, а на целый год. Хотя день без нее - подобен для меня одному веку.
Сидя рядом с иллюминатором, я смотрел на белоснежные облака и ровную, голубую гладь неба. В наушниках играла моя любимая на данный момент «Dua Lipa - want to». Вникая в слова песни, мои глаза начали слипаться и по окончанию музыки, я полностью погрузился словно в небытие.
Мне ничего не снилось и, когда началась турбулентность я немного испугался, но тут же вспомнил про воздушные ямы. Первые перелеты были для меня тяжелыми. Я боялся каждого скачка. Меня забрали из детского дома и долго говорили, что не стоит бояться железных птиц. Мой родной дядя погиб в этой самой железной птице. Я был достаточно взрослый для того, чтобы помнить некоторые моменты из жизни. Это мне сообщила наш преподаватель, которой рассказали досконально все, перед тем, как оставить меня в этом проклятом доме.
