конгресса, а потому и решительно его запретили. А когда наши министры упорно добивались разрешения его, то заподозрили и их в контакте с Н. союзом. Вышло величайшее недоразумение, и я удивляюсь, как наши министры не видели всей опасности, которую должен был внести конгресс, и вопрос о нем сделали министерским. Очевидно, на совещании у Винниченко он заверил их, что конгресс не выступит резко против гетмана, и они поддались его красноречию, запалу и согласились подать в отставку, если будет запрещен конгресс; а между тем, они, как эсефы, слышали, что Винниченко, под влиянием Никиты Шаповала, готовится к восстанию против гетмана, но Винниченко заверил их, что они уже отказались от мысли о восстании. Кстати о Шаповале. Этот сумбурный, но талантливый и горячий демагог все время кричал о необходимости восстания и своей горячностью и верой в успех заразил и Винниченко, а когда его выбрали от эсеров в Директорию, то испугавшись, отрекся, и на его место выбрали проф. Швеца, которого теперь всем жаль, потому что он, говорят, очень ценный человек как профессор Укр. университета. Петлюра выскочил неожиданно. Во вторник, когда я встретился с ним и рассказал о бессмысленных замыслах Винниченко, то Петлюра вроде бы совершенно искренне высказался, что Винниченко постоянной мысли не имеет, что он увлекается моментом, еще недавно искренне готов был вместе с гетманом строить Украину, а теперь под влиянием Шаповала уже идет против гетмана и готов для этого даже с большевиками объединяться. Что это восстание и его Петлюру, поставит в такое положение, что ему придется бежать, потому что если что-то поднимется, то все будут говорить, что это поднял Петлюра. И действительно теперь все так говорят. Но как Петлюра оказался в Директории, мне непонятно. Очевидно, что и его как прирожденного авантюриста, заразили верой в успех, потому что все они уверены были, что моментально расправятся с добровольцами, потому что немцы будут соблюдать нейтралитет, а может еще и будут помогать повстанцам. А между тем, говорят, что немцы получили радиотелеграмму не допустить никакого восстания против существующей власти и уже разоружили сечевиков, то есть единственную надежду повстанцев. Теперь повстанцы разойдутся по всей Украине и будут подстрекать народ, в надежде на помощь из большевистии и в результате вернут Украины в руину. Теперь надежда только на войска Антанты, которые восстановят спокойствие, как весной немцы. А что будет с Украиной? В самостийность я давно перестал верить, если бы хоть какая-то автономия сохранилась, а если и ее не дадут, то одна надежда на школу и вообще на культурную работу, о чем я все время говорю; только это есть определенный способ создать Украину, а всякие восстания ведут только к деморализации, к руине и анархии, но таким честолюбцам, как Винниченко, Петлюра, это безразлично, им — лишь бы их имя везде звучало, чтобы шла о них слава; к такой категории людей относится и Грушевский, хотя он на целую голову выше всех современных украинцев, о чем я не раз уже говорил. А если бы им удалось дорваться до власти, то они моментально начнут друг против друга интриговать, подкапываться, чтобы каждому быть первым, как мы это видели во времена Ц. Рады; удивительно, как это еще Порш не примкнул к их компании; или он не верит в успех, или из-за того, что репутация его подмочилась, когда он был в министерстве Голубовича, и теперь ему мало кто верит. Третьим вчера пришел В.К. Прокопович, на которого я напустился, обвиняя во всем эсеров, которые знали о намерениях Винниченко и не протестовали громко, из-за чего погибнет много народу, и дело укр. государственности откладывается на десятки лет. Прокопович оправдывался тем, что они пытались сдержать Винниченко и Ко, угрожали выйти из союза, или пусть они делают не от имени союза, и тем заслужили от Шаповала репутацию предателей. Шаповал многим рассказывал, что он разработал замечательный план, по которому можно было бы в одну ночь захватить гетмана со всем его правительством, а предатели эсефы воспрепятствовали этому, а потому эсеры, эсдеки и самостийники помимо союза пойдут на восстание. Таким образом, слухи о восстании давно ходили по Киеву и в конце концов дошли до правительства, что и вызвало переворот 15/ХІ ноября. Вообще не доросли мы еще до своего государства; еще надо поучиться в своей школе, чтобы сделать народ сознательным; еще надо пройти через стадию шовинизма, как поляки, или украинцы в Галиции; очевидно, еще придется и много крови пролить, потому что молодежь по своей горячности не выдержит долгого эволюционного пути.

20 ноября

Сегодня везде по городу одни с большой радостью, другие с грустью рассказывают, что Петлюра уже занял Жуляны, или даже Пост-Волынский, то есть, что он уже в 12 верстах от Киева. Но не желая уличного боя и невзирая на то, что немецкий солдатский комитет постановил не допустить боя на улицах Киева, армия Петлюры окружает город в кольцо для осады. Говорят, что, кроме Сечевых стрельцов, к нему сбежалась масса народа. Имя Петлюры было почему-то очень популярное, а теперь стало просто каким-то легендарным. Во время борьбы с московскими большевиками, те сами в своих газетах провозгласили это имя, называя его буржуазным генералом, который был во главе всего укр. войска и считая его самым большим своим врагом. Когда они завладели Киевом, то нескольких человек расстреляли под именем Петлюры, что дало основу для легенды, Петлюру «и пуля не берет». Теперь рассказывают, что когда «буржуи с гетманцами посадили Петлюру в тюрьму, то он сидел, пока не пришла ему пора, а потом стены перед ним развалились и он вышел, и теперь всех зовет на восстание», и люди вооружаются чем попало и спешат к «батьке Петлюре», которого уже наделили и огромной физической силой. А в действительности Петлюра маленький, худенький, белокуренький, с бабьим достаточно приятным, безусым лицом, только голос у него красивый и язык хорошо подвешен, как говорят. Нынешнее правительство и русская пресса тоже наделяют Петлюру какой-то чрезвычайной моральной силой и считают организатором восстания, между тем, в действительности, организаторы только воспользовались его популярным именем, душой же восстания до сих пор был Никита Шаповал, который вдохновил и Винниченко, но в последнюю решительную минуту испугался и где-то спрятался в Киеве.

Говорят, что к Петлюре еще идут из Галиции семь тысяч стрельцов и с Черниговщины — Болбочан, которого Петлюра повернул на Харьковщину, чтобы не допустить донцов и добровольцев с Кубани на помощь гетману. Рассказывают как факт, что Палтов виделся в