Ребята еще при первой встрече говорили о какой-то группировке с названием «Ядовитый туман». Может это они похитители? Парни рассказывали, что они контролируют почти весь сектор и что даже Кран им отмечается. Интересно, а сектор, это сколько? Например, сколько регионов входит в него и как вообще разграничивают сектора? И снова вопросы… Мысли уходят явно не туда.

Не мешало бы понять, куда его в итоге привезли. Что это за место такое? Пока лысый тащил его от подвала к бараку, Эл сквозь проливной дождь сумел понять что это или городок или поселок. Широкая улица, по которой они шли, обрамлялась одно и двух этажными домишками, сложенными из бревен. Первые этажи некоторых из них могли похвастаться каменной кладкой. Примитивная, но довольно крепкая на вид. Таким был и сам барак. Камни разной величины складывали один на другой и скрепляли цементом или чем-то очень на него похожим.

Интересно, о какой работе говорил Туко и лысый. Чем здесь занимают рабов? Скорее всего, такой работой, от которой местные жители нос воротят. К тому же Эл догадывался, что городок этот не простой, а скорее всего, является притоном шайки «Ядовитого тумана». Разве может быть иначе? Кто еще мог похитить его так нагло? Если верить жителям из Озерного, то новичков даже в лавках и кабаках обманывать нельзя, за такое Кран мог и изгнать. Хотя, наверное, это касалось не только обмана новичков, но и вообще в целом. Так вот если даже за обман следовало наказание, то за похищение или содействие в нем, того же Примора могут и прирезать. Ну, или казнить на площади, чтобы все видели. Показательная порка, так сказать, чтобы другим неповадно было. Но нет же, Примор спокойно сдал новичка, а ночью вооруженная группа людей на огромной боевой машине въехала в город, похитила колониста и отчалила восвояси. Никто их не остановил и никто не побоялся последствий. Хотя такое дело может кинуть очень нехорошую тень на весь поселок и Крана в частности, как начальника. Значит, это могли быть лишь те, кто совершенно не боится Крана. А из рассказов шахтёров, только «Ядовитый туман» был сильнее Крана и даже вынуждали его платить дань. Поэтому нет сомнений, что только эти парни могли провернуть такое наглое похищение. К тому же имя Туко как-то проскользнуло в разговоре парней, когда они в бане под хмелем обсуждали как их задолбали «туманники».

Теперь надо было решать главный вопрос, как из всей этой передряги выбираться. Можно попробовать добросовестно отработать месяц, но тут сразу возникало две мысли. Во-первых, не получится ли так, что даже после отработки Эла оставят и дальше работать бесплатно на Туко. Ведь было бы желание, а повод эти парни всегда найти сумеют. Например, насчитают еще дней за съеденную еду, которой весь месяц Элак кормить будут, а потом еще насчитают и так до бесконечности. Во-вторых, вполне может случиться, что через месяц истечет срок на легендарное задание и тогда Эл не просто глупо упустит возможность выполнить его, но еще и кучу штрафов от щедрой Артемиды в нагрузку нахватается. В конце концов, вместо развития, он буде прозябать в бараках, будучи рабом. От осознания таких последствий парня передернуло.

Постепенно мысли в голове начали путаться, лезть одна на другую. Поэтому Элогир отбросил попытки разобраться в ситуации прямо сейчас и решил поспать, тем более, что сон помогал в оздоровлении. Как сказал лысый, еда ему не светит, пока не начнет работать, а значит надо скорее встать на ноги. Закрыв глаза, Эл провалился в тревожный сон.

Проснулся он от того, что дверь шумно распахнулась, скрипнув петлями. Эл повернул голову, протирая глаза. Сколько он спал? Час, может полтора? Уж точно не больше. На пороге показались люди. Все как один грязные, в рванном тряпье, смутно напоминающем комбинезоны колонистов. В общем человек пять или шесть. Они, не обращая внимания на новенького в бараке, молча стали разбредаться по лавкам. Элогир не видел их лица, опухшие за день глаза, спросонья заволокло пеленой.

Трое уселись на крайнюю лавку.

— Сволочи, — злобно сплюнул один из них. — В такую погоду работать заставили. Чтобы им провалиться сквозь землю.

— Чего ты злишься, будто могло быть иначе. Не самим же им было эти отводы для воды копать.

— Да плевать мне на их отводы! Надоело уже. Весь вымок как тряпка и продрог до костей. Нельзя так с людьми.

— А мы для них не люди, мы скот. Тягловый. Вот нас и впрягают куда захотят и когда захотят. Свыкнись.

— Я не скот! — вспылил кто-то молодой. — Потому и не собираюсь терпеть такое.

— Тише ты! — с испугом шикнул на него второй, а третий подскочил к двери и с опаской стал прислушиваться.

— Вроде тихо. Пронесло. Ты прекращай такие вещи горлопанить! Из-за тебя все пострадаем.

— И чего они нас так изматывают последнее время? Раньше работы меньше было. Грязная, конечно, но меньше.

— Вроде главный их приезжает, — откликнулся кто-то из дальнего угла.

— Туко, что ли? Так он не уезжал никуда.

— Нет, не Туко. Другой. Тот еще главнее. Говорят, он чистоту жутко любит и порядок. Ведет себя как аристократ восемнадцатого века. Вот и суетятся, нервничают. Страдаем от этого, конечно же, мы.

Тут один из заключенных решил обратить внимание на новичка в камере:

— Вон, еще одного новенького приволокли. Лежит и не здоровается.

Он встал и подошел к искателю, безынтересно осмотрел.

— Его вроде еще утром привезли, а потом Крепыш с ним так поработал, что парень на ногах не стоял.

— Тебе откуда знать, мы же все в другом месте заняты были?

— Охрану чаще подслушивай, они много интересного разбалтывают, — с усмешкой произнес человек из угла.

Тот, что стоял на Элогиром склонился.

— Это мое место, — сказал он, почесывая грязную шею.

Видимо врал. Толи прискребстись хотел, толи проверял.

— Уже нет, — как можно спокойнее ответил Эл.

— Эй, новенький! Ты чего такой дерзкий? — послышался до боли знакомый голос. — Мало тебя Крепыш оприходовал? Так я могу добавить.

Странно, что это тот же голос, что вначале возмущался насчет несправедливости работы под дождем. Он уже тогда показался Элогиру знакомым, однако парень не обратил на это внимания. Но теперь, когда этот же голос обратился к самому искателю, он вдруг остро почувствовал в нем знакомые нотки. Эл с трудом приподнялся на локтях, стараясь рассмотреть незнакомца. На лавке возле стены с взъерошенными волосами, в замызганном комбинезоне сидел не кто иной, как старый знакомец — Грай.