Когда Александр кончил, заговорили спартанские послы. Они сказали: «Афиняне! Не слушайте царя и не принимайте его предложений. Мы знаем, что несчастья ваши велики, что уже второй год у вас нет ни хлеба на полях, ни крова над головой; но мы клянемся, что примем к себе ваших жен, детей и стариков, будем кормить их и содержать до самой победы. А Александру не верьте: тиран тирану всегда подаст руку, но свободный человек – никогда!»

Когда спартанцы замолчали, ответную речь держал Аристид. Он сказал: «Александр! Передай пославшему тебя: пока солнце будет следовать по своему пути, мы не заключим союза с Ксерксом и будем воевать с ним в надежде на помощь богов, чьи храмы он разрушил и сжег. А вы, спартанцы, возвестите вашим согражданам: стыдно вам думать о нашей бедности и не думать о нашей доблести. Мы ценим вашу заботу о наших женах и детях, но о них мы позаботимся сами, а от вас нам нужны не кров и хлеб, а мечи и воины!» Так отвечали афиняне послам персов и лакедемонян.

После возвращения Александра Мардоний выступил из Фессалии и двинулся походом на Афины. Жителей тех местностей, где проходило его войско, он заставлял следовать за собой. Когда персы прибыли в Беотию, фиванцы стали уговаривать Мардоия не ходить дальше и разбить свой стан на их земле, так как в Элладе трудно было отыскать более подходящее место для военных действий, чем Беотия. Мардоний не послушался совета: он горел желанием вторично взять Афины. Но когда он вступил в Аттику, афинян здесь уже не оказалось. В большинстве своем они вновь бежали на Саламин, так что персам опять достался пустой город.

Из Афин Мардоний отправил на Саламин геллеспонтийца Мурихида с таким же предложением, какое раньше передавал через македонянина Александр. Тот предстал перед советом афинян и изложил возложенное на него поручение. Один из советников, по имени Ликид, высказался в том духе, что не стоит сходу отвергать предложения Мурихида, но следует обсудить его на народном собрании. Эти слова вызвали такой гнев, что мужчины выволокли советника на улицу и тотчас побили камнями, а женщины бросились к жилищу Ликида и побили камнями его жену и детей.

Так ответили афиняне персам. В тоже время они отправили послов с горькими упреками в Спарту. Ведь лакедемоняне не исполнили ни одного из данных ими обещаний! Они не встретили врага в Беотии и допустили вторжение варваров в Аттику. Послы должны были напомнить о щедрых посулах персидского царя и прямо объявить спартанцам: если те откажут в помощи, афиняне сами найдут средство спасения.

Выслушав эту речь, эфоры отложили ответ на следующий день, а потом – снова на день. И так они поступали в течение 10 дней, откладывая ответ со дня на день. Тем временем пелопоннесцы с великим усердием возводили стену на Истме и успешно довели работы до конца. По завершении строительства они вообразили, что находятся теперь в полной безопасности и уже меньше, чем прежде, дорожили союзом с афинянами. Но случилось так, что накануне последнего дня приема афинских послов некто Хилей из Тегеи (а он был одним из наиболее уважаемых чужеземцев в Лаконике) узнал от эфоров содержание речи афинян и сказал им вот что: "Дело обстоит таким образом, эфоры: если афиняне – не наши друзья, а, наоборот, союзники персидского царя, то ворота в Пелопоннес, несмотря на мощную стену поперек Истстма, врагам открыты. Вы же не думаете, в самом деле, что ваши укрепления поперек перешейка удержат их корабли! Поэтому послушайтесь меня и уступите, пока афиняне не приняли какого-нибудь гибельного для Эллады решения".

Слова Хилея озадачили спартанцев и заставили их по-другому взглянуть на создавшееся положение. Угроза показалась им серьезной. Потому эфоры постановили действовать незамедлительно и прямо ночью выслали на помощь Афинам отряд в 5000 спартанцев (причем к каждому спартанскому гоплиту приставили по семи легковооруженных илотов). Предводительствовать этим войском они приказали Павсанию – племяннику Леонида и сыну Клеомброта (сам Клеомброт недавно умер, а сын Леонида Плистарх, сделавшийся после смерти отца царем, был еще мал).

Афинские послы узнали о выступлении Павсания только утром и в полном изумлении немедленно отправились вслед за войском. Вместе с ними вышел также пятитысячный отряд тяжеловооруженных лакедемонских периэков. Мардоний вскоре узнал о приближении спартанцев и дал приказ отступать из Аттики. Ведь аттическая земля была неудобна для действий персидской конницы, а потерпи он здесь поражение, отступать пришлось бы через ущелье, где персов могла задержать даже горсть врагов. Поэтому Мардоний решил возвратиться в Фивы и дать битву у дружественного города на земле, удобной для действий конницы. Уходя, варвары предали Афины огню. Все, что еще уцелело в городе от стен, жилых домов и храмов, было разрушено и обратилось в прах.

12) Разгром персов при Платеях

Прибыв в Беотию, Мардоний приказал вырубить плодовые деревья на полях фиванцев и построить на берегах Асопа полевое защитное укрепление для войска, чтобы иметь убежище на случай поражения.

Между тем лакедемоняне пришли на Истм. Остальные пелопоннесцы не захотели отставать от них и дружно выступили против врага. Афиняне во главе с Аристидом, переправившись с Саламина, также присоединились в Элевсине к союзному войску. Отсюда греки выступили к границам Беотии и расположились против врага на предгорьях Киферона.

Так как эллины не спешили спускаться на равнину, Мардоний двинул против них всю конницу во главе со знатным персом Масистием. Подскакав вплотную к греческому строю, всадники стали нападать на него отдельными отрядами. При этом они обзывали эллинов бабами и трусами. После долгой битвы афинянам удалось ранить коня Масистия, а затем прикончить и его самого. Персы ушли так и не сумев отбить тело своего начальника.

Выдержав натиск конницы и вынудив ее отступить, эллины стали не в пример отважнее. Они решились даже спуститься с гор к Платеям. Местность вблизи этого города казалась им удобней для устройства стана. Здесь тянулись высокие холмы, дававшие укрытия от персидской конницы, и здесь бил из земли источник Гаргафия, в избытке снабжавший греков питьевой водой. Общая численность войска, находившегося под командой Павсания, достигала 110 тыс. человек, из которых 40 тыс. были тяжеловооруженными гоплитами. Что касается сил Мардония, расположившихся на равнине за Асопом, то вместе с греческими союзниками он имел под своим началом не менее 350 тыс.

На протяжении десяти дней сражений не было. На одиннадцатый день Мардоний стал