Шрифт:
Закладка:
У Анхи от боли перехватило дыхание и теперь уже она держалась за Юркого, чтобы не упасть. Но прежде, чем он вновь ударил её, их обоих сбил с ног отлетевший от Быка вояка. Защитник Анхи расшвыривал нападавших во все стороны, но это не приносило им особого вреда, кроме порушенного самомнения.
Юркий в бешенстве столкнул с себя девушку и подскочил на ноги, а Анха торопливо отползла от приходящего в себя после полета и мотающего головой воина с ножом в руке.
— Вы что здесь устроили, собаки? — взревел появившийся воевода. — Моча в голову ударила? Всех бессрочно за стену отправлю!
Наблюдатели поспешили разбежаться по делам, а княжна неловко поднялась и, подобрав сползший с головы платок, открыто посмотрела на воеводу. Наверное, у неё ум за разум зашёл, раз она позабыла об осторожности и своём положении. При виде ответственного за все происходящее здесь воина её охватило негодование.
Как он мог довести до упадка такой стратегически важный объект? Почему здесь царит право сильного и подлого, а не воинский порядок? Каким образом воинство распалось на клановые группы и разномастные шайки безклановых?
Её дед с гордостью рассказывал о своей службе в одном из приграничных гарнизонах! Он говорил, что защита границы объединила всех, и это было здорово. Он скучал по тем временам.
Воевода выглядел внушительно, но Анха не могла простить ему того, что творится у него в гарнизоне. Она гневно смотрела на него и сжимала кулаки, не имея возможности высказаться.
А он вдруг без какого-либо раздражения примирительно произнёс:
— Ну, будя тебе глазищами сверкать! Ишь, как разошлась… А ты, остолоп чего кулаками машешь? Ты смотри у меня! Пока спокойным дурнем был, так и место за тобой держали, а буяна выставлю.
Вставшая на вытяжку компания нападавших не сумела подавить насмешливых улыбок. Анха требовательно перевела взгляд с воеводы на них и обратно, но тот лишь показательно нахмурился и тоном доброго дядюшки пожурил:
— Глупая! Ещё раз увижу или мне доложат, что из-за тебя распри, то определю на постоянку в женские комнаты, — и погрозил пальцем.
— Так сейчас её туда! — поддержали воеводу со всех сторон.
— Цыц! Не наседайте на девицу-красавицу… Успеется…
Анха не веря своим ушам и глазам, провожала взглядом человека, внешним видом похожего на былинного богатыря. Она до последнего ждала, что он накажет тех, кто действительно виноват.
— Собирай манатки, Бык! — продолжила глумиться всё та же компания, когда воевода скрылся из глаз. — Тебя уже считай выставили!
Из тени выступила Ланка и походкой от бедра подошла к старшему своры. Он обнял её, демонстративно пошарил рукой по изгибам и, смотря в глаза Анхе, глумливо протянул:
— Сего-о-дня…
Закончил он неприличными жестами, вызвав общий смех подхалимов. До Анхи донеслись шепотки, что не стоит пока обижать беленькую красотулю из-за положившего на неё глаз молоденького мага-практиканта, да и воевода выделяет её. Однако же другие отвечали, что их сопливое сиятельство умчался не в себе, а воевода муж резкий, а тут юлит что-то и это непохоже на него.
Княжна поняла, что большинство заняло выжидательную позицию, впрочем, они и раньше не лезли к ней или Махе, довольствуясь только грубыми насмешками. А вот Ланкина свора осталась опасной. Эти уже не отступят.
Ещё не все разошлись, как появился… приковылял старший десятки метаморфа и кинул ему под ноги мешок с вещами. Стоило Анхиному защитнику наклониться за ним, как бывшие товарищи десятки обступили его и велели уходить.
Он бросил короткий взгляд на Анху и собрался отстаивать свои права, но княжна отрицательно покачала головой. Правды метаморф здесь все равно не найдёт, так пусть хоть здоровым уйдёт. И так его хромающие и берегущие сломанные ребра сослуживцы с завистью косятся на него, не понимая, каким образом он стоит на ногах, а не валяется где-нибудь после устроенной ему трёпки.
Глава 14. Любовь нечаянно нагрянет
Впавший в боевое безумие Александр исступлённо искал тёмных тварей, загонял их и уничтожал, но боль утраты не утихала. Сейчас его родовая особенность ставить щит только мешала, не давая в полной мере почувствовать опасность. Какие бы твари ни попадались ему, ни одна не могла причинить вред. И это сводило с ума, потому что щит брата был не хуже, но он погиб. Погиб там, где отродясь не водилось монстров!
Думать об этом было невыносимо, как и осознавать, что Михи больше нет. Очень ответственного, внимательного, рассудительного и спокойного, брата более нет в жизни Александра, а отец даже не удосужился сообщить об этом.
Сила Бережного вышла из-под контроля, а он не желал её ограничивать, и тонул в испытываемых чувствах, путался в них и не понимал, что будет дальше и хочет ли он, чтобы наступило это «дальше».
Александр не помнил, как очутился в доме старосты одного из поселений. Наверное, загонял тёмную тварь и присел отдохнуть?
— Он лучший из нас! — стучал по столу кулаком Александр и словно не веря себе же добавлял: — Был. Как он мог дать себя убить? Я спрашиваю тебя, как?!
Староста мотал головой и уже в который раз повторял:
— Не знаю, господин маг.
Домочадцы попрятались по углам, зная, что от магов можно всего ожидать. Одарённые могли облагодетельствовать и изменить к лучшему жизнь простого смертного, а могли уничтожить щелчком пальцев. Красивый молодой черноволосый маг служил в крепости недолго, но успел зарекомендовать себя уравновешенным и добросовестным воином. Люди говорили, что он честно исполняет свой долг и в момент прорыва защищает от тварей не только соклановцев, но и остальных, и даже крестьян.
Однако же сейчас этот маг, гоняясь за тварью, походя пожёг скирды, повалил плодоносные яблоньки, а его магический щит в одно мгновение срезал угол дома вдовца Куреня. Обошлось без жертв, но целая семья перед самой зимой осталась без крова! И ведь ничего не скажешь магу, потому как самим крестьянам тёмную тварь не поймать, а она могла много бед натворить… или не могла, потому как сидела она далеко в лесу и выгнал сюда её маг.
Усталая жёнка старосты сидела в углу, сторожа малых детишек, и волком смотрела на упившегося мага, не испытывая благодарности за избавление сельчан от твари. Слишком тяжело давалась жизнь в пограничье, чтобы
