Судя по разрухе, царившей в Альтаре — опустевшие деревни и баронские замки, в спешке брошенные имперские заслоны, — грокхи в земли Заката пришли целым войском, а не обычными своими малочисленными отрядами. И, продвигаясь к границам Империи, они явно не желали оставлять за собой выжженную, бесплодную пустыню. Лес был скорее исключением — наверное, захватчики попытались сунуться под его кроны и столкнулись с сопротивлением зелёного гиганта.

А ещё мы, похоже, отставали от их войска всего на день-два, потому как пожарища, изредка всё же встречавшиеся среди множества даже не разграбленных, а просто обезлюдевших деревень, ещё курились дымками не прогоревших до конца углей. И на каждом таком пожарище мы находили ровно то же, что и в Лесу — обугленные тела тех, кого грокхи сочли неподходящими для рабства, но вполне годными для ритуального сожжения в честь своих кровожадных богов.

Большак, змеящийся вдоль подножий Полуночных гор и по весеннему времени обычно забитый людьми, теперь пустовал, и цокот лошадиных копыт по нему разносился далеко окрест. Впереди вставал крошечный пока ещё силуэт очередной деревни, на этот раз целой, если судить по отсутствию дыма.

— Мелкой сетью идут, — нарушил затянувшееся молчание Влад. — Чтоб ни одного человека за спиной не оставить.

— Зачем им столько рабов?

— А кто их полки обслуживать будет? — оборотень досадливо дёрнул щекой. — Шатры стояночные собирать-разбирать, котлы чистить? Они пленных не щадят, не смог работать или не захотел — в жертву приносят в ближайшей деревне, — и, помолчав немного, добавил. — Меня вот другое интересует. Годами они удовольствовались короткими набегами на острова, а на Закат даже и не глядели. А тут вдруг приплыли, да целой армией. И не шарятся по побережью, как привыкли, а идут вглубь, прямиком к Империи.

— Обычный завоевательный поход, — я пожала плечами. — История знает много подобных примеров.

Оборотень хмыкнул.

— Обычный! Я б поверил, если б не торопились они так. В завоевании ведь как, ты берёшь город, окрестности — и окапываешься там. Организуешь подвоз продовольствия, сгоняешь местных крестьян да мастеровых на работы по обслуживанию войска. И оттуда уже, не спеша, движешься от замка к замку, от крепости в крепость, расширяя своё влияние и тут же укрепляя границы. А грокхи… Они как стрела, направленная в цель. И стреле этой, чтоб долететь, одно только нужно — чтоб никто полёт не остановил, не ударил, откуда не ждут. Потому и пленных так тщательно собирают, боятся ножа в спину.

— Куда же они стремятся, по-твоему?

— Хотел бы я знать…

— Помогите!!! — заполошный вопль прервал разговор, заставив меня вздрогнуть и схватиться за кольца Поющих.

Навстречу, задыхаясь и держась рукой за бок, бежал человек в простой коричневой одежонке, выдававшей в нем крестьянина.

— Люди добрыя!

— Не к добру это, — мрачно бросил Влад, стискивая поводья, и развернул лошадь навстречу.

— Эгей, мил человек, чего спешишь, будто пятки ошпарил?

Мужик, запыхавшись от быстрого бега, обессиленным кулем свалился чуть ли не под копыта. Кобыла Влада, недовольно фыркнув, попятилась.

— Слава Отцу-Прародителю, — вознёс горячую молитву крестьянин. — Я уж думал, всё, нетути в Альтаре никого боле, одни супостаты проклятые. Помогите, люди, молю!

— Чем помочь-то тебе? — настойчиво повторил оборотень. — Говори как есть.

— Как есть, значится, и скажу, — отдышался, наконец, тот. — Супостаты энти деревню мою разграбили, людишек всех уполонили да скотину с собой увели, остался я один-одинешенек, в лес ходил силки на зайцев ставить, да вот вернулся, а тут такое. Вы, люди добрыя, как погляжу, толк в воинском ремесле знаете, вона, и оружие у вас есть, и одёжка не нашенская. Так, может, догоните извергов-то? Освободить жителей надобно, а уж за ценой мы не постоим, тут я за каждого готов поручаться. Всей деревней и отблагодарим за…

— В своём ли ты уме, уважаемый? — не удержалась я. — Ты, поди, силки свои не один день ставил, раз не видал, сколько их, этих захватчиков, пришло в Альтар?

— А рази ж много, госпожа хорошая? — разинул рот крестьянин и тут же попытался подольстить. — Для таких воинов, как вы, ника…

— Двоим, будь даже они величайшими бойцами, многотысячную армию не одолеть, — неприязненно заметил драконий оборотень. — Так что ты уж прости, мил человек, а спасать мы никого не станем. Радуйся, что сам рабской участи избег. И мой тебе совет, иди обратно в лес, к своим силкам, и сиди там, покуда не увидишь, что по большаку вновь караваны торговые пошли. А до того — и носа не высовывай.

В голосе Влада, вначале спокойном и ровном, к концу тирады прорезались стальные нотки.

— Понял меня? — совсем уж нехорошим тоном уточнил напоследок оборотень.

Перепуганный крестьянин мелко закивал.

— Вот и славно, — в упор взглянул на него Влад и, заметив, что мужичок мнётся, не спеша уходить. — Что ещё?

— Дык… Там… Эта… — промямлил тот.

— Яснее говори! — потеряв терпение, рявкнул оборотень.

Мужик сглотнул.

— В деревне, эта… Блаженный там какой-то, не нашенский, не знаю, откудова взялся… Вы б посмотрели, что ли? Жалко его, один совсем, сам о себе не позаботится.

— А чего в лес его не возьмёшь?

— Дык куда ж ему в лес-то? — вытаращил глаза крестьянин. — Я-то ладно, привычный, выживу, а он как? Опасностей не знает, помощи от него никакой. Сам сгинет и меня за собой утянет.

— А нас, значит, не утянет? — хмыкнула я.

Мужичок стыдливо потупился, опустил голову, принявшись разглядывать носки своих видавших виды башмаков — оставлять блаженного на верную смерть он явно не хотел, но и брать на себя обузу тем паче не собирался.

Влад недобро усмехнулся.

— Пойдём, — бросил он, не глядя на мужика. — Не станет он блаженного с собой брать, так и будет к каждому встречному с криком выскакивать да в ноги валиться, заберите, дескать. Так и сам помрёт, и блаженного на жертвенный костёр обречёт.

Не обращая больше внимания на притихшего крестьянина, оборотень двинулся в сторону деревни. Я молча последовала за ним, а Буян, будто всё понимал, презрительно фыркнул и, проходя мимо мужика, попытался куснуть того за плечо.

— Так что, заберёте вы его али как? — донеслось сзади.

— Вот же шельмец! — в сердцах ругнулся Влад, но так тихо, что услышала только я. — Чужими руками всех спасать готов, а как на себя дело взять… Об заклад биться готов — не ставил он никаких силков. Сбежать успел, когда грокхи напали, а теперь боится, что припасами, в подполе припрятанными, с нахлебником делиться придётся.