или даже кукурузу, которые в других местах росли более обильно, но Юг давал хлопку все, что ему требовалось: 200 безморозных дней в году, температура выше 77 градусов по Фаренгейту в течение как минимум девяноста дней и обильные осадки, превышающие необходимые растению 25 дюймов. До появления крупномасштабной ирригации ни одно место в Соединенных Штатах не могло удовлетворить эти требования.38

Но дело было не только в пригодности Юга для выращивания хлопка; хлопок стал единственной дорогой к кредитам. Как только фермеры вступали на путь кредитования под урожай, выходов было мало. Кредиторы требовали хлопок. Владельцы магазинов выдавали потребительские товары только под залог ожидаемого урожая хлопка; плантаторы брали залог на хлопок своих арендаторов и издольщиков. Различные держатели залоговых прав вступали в судебные тяжбы, когда урожай был недостаточен и не мог покрыть все долги. Владельцы магазинов, выдававшие товары в кредит, брали свои товары в кредит у оптовиков, которые направляли своих джобберов в каждый магазин на южном перекрестке. Оптовики, в свою очередь, зависели от кредитов, предоставленных им северными производителями, или от денег, взятых в северных банках. Все держалось на хлопке и кредитах. Экономика Юга поднималась и падала вместе с мировым спросом на урожай. Рост цен на хлопок означал увеличение количества хлопка, но также и падение цен, что требовало больше хлопка для покрытия долгов. Долги, кредиты и хлопок шли вместе по Югу. Ужас арендаторов и мелких фермеров заключался в том, что они не могли расплатиться и погасить задолженность перед владельцами магазинов.39

Хлопок снова стал королем, а его экспорт вновь приобрел решающее значение для американской экономики, но королевство хлопка оставалось бедным. Некоторые мелкие фермеры преуспели, проницательно действуя в новых условиях. Экономика Юга росла, и к 1880-м годам ее темпы роста сравнялись с северными. Но по всем показателям средний южанин был беднее, менее образован и имел меньше возможностей, чем средний северянин. Юг стал, как выразился историк Гэвин Райт, "регионом с низкой заработной платой в стране с высокой заработной платой". Это бремя тяжелее всего ложилось на плечи вольноотпущенников.40

Чарльз Чеснатт записал часть результата. Чеснатт, впоследствии успешный писатель, был светлокожим, хорошо образованным школьным учителем, настолько преданным идеям дома и самосовершенствования, что в 1870-х годах он вручную переписывал страницы из "Справочника по благоустройству дома", чтобы освоить стандарты гигиены среднего класса. Он совершенно несимпатично запечатлел, как аренда, издольщина, неустанное жульничество и долбежка со стороны белых, стремящихся подчинить себе чернокожих, взыскивали с освобожденных людей. Он также фиксировал зачастую напряженные отношения между городской черной элитой и деревенским населением, поскольку разделял двойственное отношение этой элиты к большинству освобожденных. Он все больше разочаровывался и злился на родителей детей, которых учил. Чеснатт жаловался на их невежество, но их жалобы на него свидетельствовали об экономической безысходности их жизни и относительной привилегированности Чеснатта. "Вы хотите, чтобы мы платили вам тридцать или сорок долларов в месяц за то, что вы сидите в тени, - говорили ему Чеснатты, - и это столько, сколько мы можем заработать".

через 2-3 месяца____ Мы все работаем над чужими, белыми людьми,

земли, и иногда у нас выманивают все, что мы зарабатываем". Не сумев убедить их заплатить то, что он просит, Чеснатт назвал их "самыми фанатичными, суеверными, твердолобыми людьми на свете! Эти люди внизу верят в призраков, удачу, лошадиные ботинки, облачные знаки, ведьм и прочую чепуху, и все доводы в мире не могут их переубедить". Чеснатт писал о своем отвращении к бедным вольноотпущенникам, но он также отмечал, как раса и класс ограничивали их возможности и порождали их бедность.41

В конечном итоге экономическая политика республиканских правительств Юга в период Реконструкции привела к гибели и этих правительств, и самой Реконструкции на Юге. Субсидии на железные дороги означали долги, а долги означали увеличение налогового бремени, что отторгало избирателей, которых республиканцы надеялись привлечь в свою партию. Новые налоги добавили к расизму экономическое недовольство и создали токсичную смесь, которая подогрела политическое сопротивление Реконструкции. Такая политика вряд ли была единственным или даже самым важным фактором, ослабившим Реконструкцию. Неспособность обуздать террор имела более важное значение, но радикальная экономическая политика породила враждебность в том самом классе - южных фермерах, - который республиканцы стремились привлечь и примирить.42

III

Республиканцы хотели, чтобы Реконструкция распространила свободный труд, свободу контрактов и процветание на Юг и Запад, но они полагали, что на Севере все это уже обеспечено. Множество признаков, появившихся после Гражданской войны, указывали на то, что они были правы. В 1865 году, когда Джон Ричардс, "мастер-механик", разработавший оборудование и методы производства деревообрабатывающих станков для фабрики Дж. А. Фэя в Цинциннати, посетил Провиденс (Род-Айленд), мир свободного труда был оживлен. Ричардс не преминул заглянуть на фабрики Дж. Р. Брауна и Люциана Шарпа. У него не было никаких дел с ними. Браун и Шарп производили, помимо прочего, измерительные инструменты, и Ричардс хотел поговорить с ними, в частности, об использовании ими точных английских зуборезных калибров. Браун и Шарп приняли его вежливо, предоставили ему желаемую информацию и отложили свои обычные дела, чтобы провести экскурсию по магазину.43

В визите Ричардса и в том, как его приняли Браун и Шарп, не было ничего уникального. В пересекающихся культурах рабочего класса и бизнеса Севера ремесленники регулярно обменивались процессами, инструментами и небольшими инновациями. Они также все больше стремились к изобретениям и патентам, но даже здесь культура была совместной. Машинная мастерская Чарльза Уильямса на Корт-стрит в Бостоне производила пожарные сигнализации и телеграфное оборудование, но он также выполнял работы на заказ для изобретателей. Томас Эдисон работал над телеграфом в мастерской Уильямса, Александр Грэм Белл усовершенствовал там телефон, а Мозес Фармер работал над динамо - электрогенератором, вырабатывающим постоянный ток. В Милуоки изобретатели собирались в мастерской Чарльза Кляйнштойбера, где Карлос Глидден и Кристофер Шоулз работали над печатной машинкой.44

Ричардс, Браун, Шарп и Уильямс занимали место в мире свободного труда, который республиканцы считали главным достижением и венцом славы Севера. Многие из тех, кто управлял северными магазинами и небольшими производственными фирмами, вышли из рядов квалифицированных рабочих, и поначалу их практически не разделяла социальная дистанция между ними и их сотрудниками. В небольших городах, таких как Цинциннати и Сан-Франциско, многие бизнесмены поддерживали прочные межклассовые связи с квалифицированными рабочими, основанные на общей торговой идентичности, республиканизме свободного труда и членстве в масонах, "Одд Феллоуз" или других ложах. Рабочие все еще ожидали, что со временем у них появятся собственные магазины. В 1870 году на встрече в Цинциннати "производители, механики и изобретатели" собрались вместе как "практичные рабочие люди". В Чикаго во время и