– Вот как? О ком вы говорите?

– Он человек очень милый. Может быть, мои наблюдения ничего не значат. Я говорю о художнике Юрии Кирилловиче. Я заметила, что он стремится подслушивать чужие разговоры, за всеми подглядывает. Вот и сейчас!.. Вам не кажется, что кто-то прячется вон там, в кустах? – Катя, не поворачивая головы, незаметно показала пальцем направо.

Гуров вынул из кармана носовой платок, вдруг уронил его, стал поднимать, наклонился и слегка повернул голову в нужную сторону. За кустами и в самом деле смутно обрисовывался силуэт человека. Тогда сыщик сорвался с места и помчался в ту сторону. Однако этот тип оказался весьма проворным. Он исчез быстрее, чем Гуров проломился через заросли и попал в нужное место.

Льву Ивановичу было непонятно, в какую сторону убежал этот любитель подглядывать. Однако сыщик изрядно сомневался в том, что это был художник. Тот, с его одышкой и тучностью, не мог бегать так быстро.

Сыщик вернулся к скамье, где сидела Катя, и сказал:

– Ладно, спасибо за это наблюдение. Хотя я не думаю, что вы правы.

Глава 19

Гуров расстался с Катей Бескровной и медленно пошел к дому.

Он побеседовал со всеми обитателями виллы, выяснил, как развивались события прошедшей ночью. Теперь ему нужно было сопоставить некоторые факты, выявить нестыковки в показаниях, затем допрашивать всех по второму кругу и уже иначе. Он должен был указывать на эти несоответствия, разоблачать ложь, добиваться правдивых показаний.

Ему надо было кое-что обдумать, но не успел он пройти и полсотни метров, как из-за ближайшего поворота на него едва не налетел художник Заседателев. Он запыхался так, словно долго и быстро бежал.

«Если Катя права в своих подозрениях и это художник нас подслушивал за кустами, а потом сбежал, то он, наверное, после этого пару кругов вокруг дома сделал», – подумал Гуров и невольно усмехнулся.

– Наконец-то я вас нашел! – воскликнул художник, остановившись возле сыщика. – Я ведь вам еще там, в столовой, хотел сказать, но нельзя было.

– Да, я видел, что вы желали мне что-то сказать, – произнес Гуров. – Хорошо, давайте поговорим прямо сейчас, только не здесь. Надоели мне эти кусты. За ними слишком легко спрятаться. Лучше поищем открытое место. Пока мы не пришли туда, вы лучше молчите, Юрий Кириллович. – Сыщик повернулся и направился налево.

Там он еще давеча приметил открытую поляну, засаженную цветами. Вскоре они вышли к ней и двинулись вокруг нее. Здесь кусты были далеко, и никто не мог подслушать их разговор.

– Так что вы хотели мне сказать? – спросил сыщик.

– Я вспомнил одно обстоятельство, – зачастил Заседателев. – Чрезвычайно важное, должен я вам сказать!

– Вы вспомнили, кто именно входил в дом после трагической смерти Погибелова? – осведомился сыщик.

– Нет, к моему великому сожалению. Этого я вспомнить не могу. Я ведь вам говорил, что видел этого человека сверху, только его голову, скрытую капюшоном. Но я вспомнил другое. Перед тем как раздался первый выстрел, я уже не спал. Я раньше так думал, а теперь, сопоставив факты, понял, что этот разговор мне не приснился, что он был в реальности.

– Какой разговор? – поинтересовался Гуров. – Говорите яснее, пожалуйста.

– Перед тем как прозвучал первый выстрел, я слышал голоса внизу, в холле. Один из них принадлежал Олегу, второй – какой-то женщине.

– О чем они говорили?

– Нет, этого я не разобрал. Но они спорили, говорили на повышенных тонах, можно сказать, даже ссорились.

– Неужели вы не смогли узнать голос женщины?

– Видите ли, я не очень хорошо различаю голоса. Я и музыку плохо разбираю. Что поделать, у меня нет музыкального слуха. К тому же женские голоса так похожи! Нет, я не могу сказать, кто была эта женщина, которая разговаривала с Олегом.

– То есть это могла быть как Лариса Федоровна, так и Катя Бескровная?

– Та и другая. Могла быть и Татьяна Ощепкова, и даже Полина, экономка.

– Если вам дать послушать их голоса, то вы не сможете узнать ту женщину?

– Я сам думал о такой проверке и быстро понял, что она ничего не даст. Нет, я не узнаю голос.

– Что было потом, после этого разговора?

– Хлопнула входная дверь, и голоса стихли. Я снова погрузился в сон. Тут вдруг бабахнул выстрел, а потом и второй. Обо всем остальном я вам рассказывал.

Гуров с минуту напряженно раздумывал. Свидетельство, которое он сейчас услышал, могло бы стать ключевым. Если бы художник точно узнал голос женщины, то расследование было бы закончено. Но с этим не сложилось. Больше говорить тут было не о чем.

– Спасибо, Юрий Кириллович, вы мне очень помогли, – сказал сыщик.

Художник повернулся и направился в сторону дома.

Оставшись один, сыщик задумался. Теперь ему еще сильнее хотелось сопоставить все факты, имевшиеся у него, чтобы получить цельную картину. В это полотно должен был встроиться и ночной разговор, который сквозь сон услышал художник Заседателев. У Гурова было такое ощущение, что он уже сейчас находился буквально в шаге от разгадки. Еще одно мысленное усилие, и сыщик все поймет, узнает имя убийцы.

Он совсем было погрузился в раздумья, но тут вдруг зазвонил его телефон. Это было очень неожиданно. Ведь в последние сутки мобильник не просыпался ни разу, связь не работала. Сыщик взглянул на экран. Такой абонент в его записной книжке не значился.

Гуров включил аппарат и услышал знакомый голос майора Кондратьева.

– Приветствую, Лев Иванович! – бодро произнес тот. – Я тебя не отвлек от чего-то важного?

– Если и отвлек, то самую малость, – ответил Гуров. – Я тебя слушаю, майор. Что ты хотел сказать?

– Вот тебе первая хорошая новость. Это сам факт нашего разговора. Связисты сдержали свое обещание, все восстановили. Теперь нам с тобой можно оперативно обмениваться информацией. Имеются и новости о вашем ночном происшествии. Наш баллистик завершил проверку пистолета и гильз. Его вывод таков: это то самое оружие, из которого был убит Олег Погибелов. Пистолет был зарегистрирован за гражданином Ощепковым Денисом Игоревичем. Это его пропавший ствол, понимаешь?

– Да, вполне понимаю, – сказал Гуров. – Важный вывод, но не слишком неожиданный. Что-нибудь еще есть?

– Как не быть! – заявил майор. – Я провел допрос гражданки Погибеловой. На этот раз все по правилам, под протокол, в присутствии ее адвоката. Лариса Федоровна по-прежнему отрицает, что убила своего мужа. Но она признала, что ей было известно о его многочисленных походах налево. По ее словам, муж начал изменять ей чуть ли не с первого дня после свадьбы.