Но парень, которого я видела смотрящим на меня с конца прохода, преградил мне путь.

Дерьмо. Черт, черт, черт.

— Полагаю, я должен поблагодарить тебя и этого твоего демона-предателя, — сказал Джереми. — За то, что наконец-то убрал моего отца с дороги. Тратить каждую свободную минуту на то, чтобы убедить своего собственного отца не выбирать тебя в качестве своей человеческой жертвы — это действительно повредит твоей голове.

Он пожал плечами.

— Но, в конце концов, Рэй, я должен признать, что я все это очень злит. Все эти гребаные соболезнования и чушь типа «Я-так-сожалею-о-твоей-утрате». Уже надоело притворяться, что я в трауре.

Он думал, что Леон убил Кента. Он думал, что я каким-то образом ответственна за смерть его отца. Я бросилась вперед, пытаясь увернуться от них, но Джереми и его приятель легко заблокировали меня.

— О, Рэй, ты же не пытаешься снова убежать от меня, не так ли?

Джереми усмехнулся, обходя меня кругом. Я стояла спиной к морозильнику, и у меня все еще была надежда, что я смогу проскользнуть мимо них. Пока Джереми не крикнул:

— Запри дверь, Томми!

Я швырнула в него свою корзинку и бросилась к двери. Громкий металлический лязг всколыхнул адреналин в моей груди, но я не могла остановиться, я должна была добраться до двери.

Металлические ворота безопасности над входом были опущены. Я остановилась, тяжело дыша, мое сердце болезненно забилось, когда кассир, на бейджике которого было написано Томас, ухмыльнулся, запирая ворота.

— Я не думаю, что мой отец разъяснил тебе реальность ситуации, Рэйлинн, поэтому позволь мне уточнить.

Я резко обернулась, когда подошел Джереми, другой его друг следовал за мной. — Абелаум принадлежит Либири. Так всегда было и всегда будет. Конечно, ты можешь найти несколько бедных наивных душ вроде Инайи.

Он закатил глаза.

— Но твои однокурсники, — Томас ухмыльнулся мне. — Твои соседи, милая пожилая пара, мимо которой ты проходишь по улице, они наши.

Джереми помолчал и тихо усмехнулся.

— Или, я бы сказал, они мои. Они все мои, Рэй. И ты тоже.

— Нет.

Мой голос прозвучал как шепот, слабый от ужаса. Леон, должно быть, видел, как они закрыли это место. Он придет. Теперь он мог прийти в любую секунду.

Позади меня разбилось стекло, за которым последовал грохот и звук, похожий на столкновение камня с металлом. Джереми не выглядел удивленным, но лица его друзей вытянулись, их глаза расширились, когда они уставились на монстра, пытающегося ворваться ко мне сзади.

Мой монстр. Единственный монстр, которому я принадлежала.

— Я думал, Ник и Уилл должны были отвлечь его, Джей, — сказал Томас, его глаза нервно метнулись к Джереми, когда позади меня раздался еще один хлопок. Я не осмеливалась повернуться к ним спиной, но скрежещущие звуки рвущегося металла подсказали мне, что Леон почти закончил.

Джереми выскользнул из пиджака, небрежно сбросив его на пол.

— Они отвлекли. Их работа выполнена. Они должны были быть настоящими тупицами, чтобы не понимать, что подписываются на самоубийственную миссию.

Джереми взглянул на Томаса с широкой, нервирующей улыбкой на лице.

— Не будь гребаным тупицей, Томми.

Томми выглядел так, словно его вот-вот

вырвет, когда полоска оторванного металла пролетела у меня над головой, врезавшись в полки и заставив бутылки с ликером разлететься вдребезги по полу. Меня обдало жаром, и руки Леона обхватили меня, окутывая, прижимая к себе так, чтобы я была в безопасности в его объятиях. Его рубашка была влажной, испачканной кровью, в воздухе остро пахло металлом.

Я могла догадаться, что случилось с Ником и Уиллом.

— О, браво, какое зрелище, Леон.

Джереми хлопнул в ладоши.

— Хотя, немного медлительно, на самом деле, я вообще-то ждал тебя, — он взглянул на часы на своем запястье, — почти минутой раньше. Черт. А я-то думал, ты заботишься о своем драгоценном маленьком огоньке человеческой плоти.

Позади него безымянный друг Джереми усмехнулся.

— Тебе следует отдать ее кому-нибудь, кто будет лучше её использовать…

Руки Леона покинули меня в тот же миг, когда голова парня оторвалась от тела. Обезглавленный труп на мгновение покачнулся, брызнула кровь, прежде чем рухнуть в кучу. Я зажала рот рукой, меня захлестнула тошнота. Томас начал кричать, звук гулко отдавался у меня в ушах, пока не заглушился бульканьем жижи; рука Леона обхватила его сзади за горло, сжимая все сильнее и сильнее, раздавливая трахею, а затем — со слышимым хрустом — позвоночник.

У меня кружилась голова, когда я смотрела на кровавую бойню. Леон повел плечами, отодвигаясь назад между мной и Джереми. Я прижалась к его спине, несмотря на кровь на его рубашке, отчаянно шепча:

— Забери меня отсюда, пожалуйста, пойдем, пойдем, пожалуйста.

— Спокойно, малышка

Он притянул меня к себе и поцеловал в макушку.

— Извини, что я так долго.

Джереми покачал головой.

— Черт возьми, ты действительно превратил эту милую заботу чудовища в науку, верно? Честно говоря, это жалко, насколько сильно она повелась. Впечатляет, Леон. Мне придется наказать тебя за убийство моего отца, но после этого я, возможно, все же дам тебе возможность служить.

Леон рассмеялся.

— Наказать меня? Ты отправишься к отцу, мальчик.

На этот раз, когда Леон отошел от меня, мне удалось прикрыть глаза. Я ожидала крика, брызг крови — я не ожидала звуков борьбы.

Леон прижал Джереми к полу, на его руках вздулись толстые вены, острые зубы оскалились, когда они сцепились. Сцепились. Джереми старался изо всех сил, каким-то образом удерживая эти когти от того, чтобы вонзиться ему в горло. Это должно было быть невозможно. Это было невозможно. Ни один человек не мог сражаться с демоном голыми руками. Я видела, на что способен Леон.

Но с Джереми было что-то не так.

Его глаза были остекленевшими, словно радужную оболочку заволокло туманом. Он был бесстрастен, единственным реальным признаком его борьбы были бугрящиеся мышцы на руках и подергивающиеся ноги. Когда Леон наклонился, широко раскрыв челюсти, чтобы укусить, из уголка рта Джереми потекла капля темной густой жидкости.

Они кувыркнулись, внезапный шквал движений, прежде чем снова столкнулись и разлетелись в стороны. Леон медленно поднялся, его глаза сузились, в то время как Джереми продолжал сидеть на корточках на земле, тяжело дыша.

Джереми смеялся.

Леон оттолкнул меня назад, к разрушенным металлическим воротам. Джереми поднял голову, закашлялся, и с его губ потекло еще больше густой черной жижи. Он вытер ее тыльной стороной ладони и стоял, сжимая и разжимая кулаки, глядя на свои руки, словно в изумлении.

— Черт возьми, — тихо сказал он. — О, это дар…

Его глаза метнулись к нам, медленно приобретая