знаком с правилами сражений между истинными аристократами, хорошо понимал тайминги. Тем не менее, Ричард полностью игнорировал законы и говорил все, что хотел, каждое слово осуждая его и раскрывая самые грязные и темные секреты случайно. Он не боится быть осмеянным?

Это и заставило его впасть в депрессию. Арчеронов уже давно называют выскочками, и их репутация хуже некуда. Тем не менее, семья Солам имела восемь веков истории, что было значительным, даже если они не могли считаться древними. Стивен не выиграл бы в оскорблениях; он не хотел понижать свои стандарты до уровня одного из этих сумасшедших. Кроме того, в последней войне проиграл Солам, и его звание самого мощного оружия и угрозы в этой войне стало пустым.

Все знали, что лучше не угрожать Арчеронам войной. Они были кучкой маньяков, если бы они ответили на эту угрозу. Маркиз Ниал был ярким примером этого.

Следуя негласным правилам возраста своей семьи, Стивен должен был уйти с великодушием и гордостью в этот момент. Дворяне отличались от простолюдинов тем, что разрешали конфликты боями на поле и в суде. Храбрость и власть - это были владения дворян, и любое унижение, если бы он ушел сейчас, было бы только поверхностным.

Однако Стивену еще не исполнилось восемнадцать. Он не мог удержаться, не спросив: «Я слышал, что у вас с той девушкой по имени Эрин что-то происходит. Это было достойное похвалы решение, она довольно хороша.»

Глаза Ричарда вспыхнули, а затем потускнели, прежде чем он вновь обрел ясность и спокойствие в своем взгляде. Он спокойно кивнул: «Я согласен с тем, что ты сказал, но меня беспокоит не это. Как ты готовишься прибраться после себя, если ты потеряешь конкурентоспособность?»

Веко Стивена дернулось, и он спокойно рассмеялся: «Если? Звучит так, как будто есть действительно "если"...»

Не дожидаясь, пока Стивен закончит говорить, Ричард прервал его: «Возможно, в рункрафтинге есть люди более талантливые, чем я, но ты определенно не среди них. Подумай хорошенько о том, что ты собираешься делать, если проиграешь.»

Стивену было нечего ответить. Это была правда, даже он не мог отрицать — единственные надежды, которые он сам имел для конкуренции было большое количество ресурсов, сила его семьи, и возможное фаворитизм от Шарон. Однако слова Ричарда заставили его задуматься об обстоятельствах, о которых он даже не смел думать. Что случится в тот момент, когда он проиграет? Общая сумма инвестиций семьи Солам приближалась к двадцати миллионам золотых монет, и даже его мать и маркиз Ниал вместе взятые не могли взять на себя бремя, если он проиграет.

Вот так он столкнулся с кошмарной возможностью поражения. Что если Арчероны поддерживали Ричарда? Что если вместо этого Шарон была склонна к нему? Эта оценка "нежного и вкусного" была травмой, которая давила на него, отказываясь рассеиваться.

Кроме того, битва рунных рыцарей на землях Ниала показала, что рунмастера Арчерона далеко превзошли Святого Клауса, по крайней мере, в боевой мощи. Хотя Клаус называл себя святым, он еще даже не был в рядах великого рунмастера. Там был хоть один из семьи Арчерон.

Эта мысль сказала Стивену, что его шансы на победу не так высоки, как он предполагал. Хотя до соревнования оставалось еще несколько месяцев, и у него было некоторое время, на этот раз было израсходовано столько ресурсов, что это создало нисходящую спираль. Чем больше он не хотел терять, тем больше его инвестиции... он вдруг почувствовал, что полгода - это слишком много времени.

Увидев выражение лица Стивена, Ричард усмехнулся и продолжил путь, который он запланировал. Чернокнижник дракон пошел в сторону и уступил дорогу; продолжая создавать шум, он только оскорбит свою собственную семью. Он видел знакомые лица среди зрителей, людей, которых он видел раньше, во всевозможных отчетах, которые были настоящими шишками.

Слова Ричарда были как варварский удар, который разбил великолепное тонированное стекло, показав ему истинную жестокость мира. Стивен делал все, что мог, чтобы избежать этого вопроса, не было хорошего мышления о невыносимых последствиях, так как это только мешало бы ему и мешало его прогрессу, но теперь проклятый ребенок заставил его чувствовать себя неловко. Он психовал.

Ричард остановился, когда он прошел воина, глядя вверх, чтобы исследовать его лицо. Воин внезапно почувствовал, что мальчик превратился в наглый кинжал, настолько острый, что ему стало непросто. Как будто он подобрался слишком близко к смертельному зверю. Он подсознательно сделал шаг назад и слегка обнажил свой клинок.

У Ричарда были сейчас смешанные чувства. Учитывая извержение и точность, у него было, по крайней мере, пять методов сильно ранить воина. Это было на самом деле проблемой; это заставило его бояться, что он действительно будет действовать, если его насильственная родословная вспыхнет однажды. Он не был достаточно опытным, чтобы сделать это с легкостью, поэтому в тот момент, когда он действовал, ему было трудно спасти ситуацию.

Тем не менее, Ричард все еще контролировал себя, поэтому он действовал так, как будто он не видел лезвие и продолжал смотреть на человека, спокойно говоря: «Собака - это собака. Даже если мое лицо здесь для тебя, у тебя не хватит смелости ударить его.»

Воин тут же покраснел, повернувшись в сторону Стивена. Черты чернокнижника также скручены, его дыхание становится грубым. Тем не менее, он просто покачал головой, заставляя воина толкать свой клинок обратно в ножны, даже когда его лицо покраснело. Он смотрел, как Ричард уходит, шаг за шагом.

Прохожие начали дискуссию. Хотя они не были громкими, они полностью игнорировали Стивена и его людей. Они не понизили голоса, поэтому содержание разговоров никого из семьи Солам не оставило бы счастливым. Однако воин потерял смелость вытащить свой меч. Не учитывая, были ли здесь тираны континента, которые могли сражаться с самим Соламом, было еще много тех, кто мог убить его одним ударом. Он узнал эмблемы семьи Арчерон и ее союзников поблизости; единственной причиной, по которой они еще не действовали, была Шарон, а не Солам.

Стивен не сказал ни слова, уходя со свитой с взмахом руки. Он даже не потрудился достать каталог для аукциона.

После того, как они добрались до Тихого места без людей, воин, наконец, не мог не спросить: «Молодой господин, почему вы не позволили мне убить его? Просто положить всю вину на меня, когда придет время!»

Стивен выглядел мрачным и не отвечал, в то время как клирик хихикнул: «Незрелый! Ты думал, что если будешь действовать, то сможешь взять на себя всю ответственность? С тем, как работает семья