“Гарем” выстроился и приготовился осыпать их лепестками на выходе из храма.

Правитель возложил руки на алтарный камень и провозгласил речь о том, что он, пиринс Паулис, темнейший правитель нагов, связывает свою судьбу, кровь и силу с рядом стоящей леди и в знак этого призывает Богиню в свидетельницы собственных намерений. Далее наг поведал о том, что по давней традиции смешение крови на алтарном камне в совместное испитие напитка из ритуальной чаши будет закреплением обряда, и протянул руку к Наине, предлагая той дать ему свою ладонь. Но девушка стояла, не шелохнувшись, переводила взгляд то на пиринса, то на подругу, и руку, чтобы наг сцедил несколько капель на камень и в чашу, не давала. Пиринс тихо кашлянул, намекая на то, чтобы леди Наина (с ней первой он планировал связать свою судьбу) не задерживала церемонию. Но на звук отреагировала леди Татиана. Она открыла глаза и спросила:

— Простите за вопрос, Темнейший. А согласие невесты спрашивать планируется?

— Нет, вы уже дали согласие, придя сюда. Камни подтвердили ваши намерения, — он указал на светящиеся булыжники, отделяющие гостей от прохода.

— Кхм, — протянула Таня, задумавшись.

В общем, никакого плана, как избежать брака, у девушек не было.

Была цель — вывести из под удара “наложниц”. И тут согласилась помочь демоница. Она готова была построить портал и вывести на материк всех девушек и Таню с Наиной, но в условиях ограничения магии в нажьем замке, ей не хватало сил. Выйти из замка они не могли, наги усилили охрану, а пиринс запретил выходить со двора. Таня расспросила кухарку, и выяснила, что ограничение магии не работает только в подземном храме. Девушки понимали, что если Рисса будут строить портал там, то это потребует и сил, и времени, и сделать это незаметно не получится. Тогда они придумали, как будут делать это на виду у всех. Среди наложниц оказалось две магини, не очень сильных и необученных, но их задействовали в построении портала. Рисса учила видеть их нити силы, держать и вливать силу в плетение, пока она будет заниматься рунами. Остальные будут прикрывать это безобразие, рассыпая лепестки. Поскольку выйти за лепестками никому из замка не позволили, то до церемонии тренировались на тончайших лоскутках разноцветных тканей, они тоже превосходно прятали творящуюся волшбу.

В общем, девушки, когда все отвлекутся на сам обряд, должны были начать на виду у всех разбрасывать лепестки, Рисса с помощницами в это время построить портал, и как только он будет готов, — уйти в него. А Таня и Наина просто хотели у алтаря сказать “нет” и нырнуть следом. План был так себе, но попытаться стоило.

Еще девушки договорились, что когда они окажутся в храме, то попробуют дозваться Богов и попросят перенести их домой. У каждой из них была теперь причина вернуться. И причина это — разочарование.

Наина разочаровалась в себе. Она поняла, что никогда сама по себе не жила, и о ней все время кто-то заботился. И хоть она грезила тем, что наступит день и она будет, как ее напарница Анна, и как Татьяна, сама определять свою судьбу, но вдруг оказалось, что она к этому не готова. Не хочет и не может нести ответственность за принятие решений. Даже ее мнимая свобода в “Орленке” — это четкое подчинение правилам и следование иерархии. Джон, Джон, что же ты наделал своими неудобными вопросами?

Татьяна же разочаровалась в Нирте. Она понимала, что сама оттолкнула его и не дала шанса проявить себя, но на ее взгляд, это было абсолютно правильно. Чужой мужчина — табу. Она-то вообразила когда-то, что он свободен. А сейчас поняла, что не может ТАКОЙ мужчина быть один. Он слишком хорош для этого. Она же на его уровень явно не тянет. Таня снова ощущала себя полноватой дурнушкой с вытравленными перекисью волосами и слишком (на собственный взгляд) крупным носом, какой она и была несколько месяцев назад. Вот его спутница, она — да, по всему видать, леди, — высокая, худощавая, с идеально прямой спиной, задранным подбородком и злым презрением в глазах. Тане она не нравилась, но разве кто-то спрашивал ее мнения?

Стоило Тане поднять голову, когда они шли по проходу в храме, как она не только встретилась глазами с мужчиной, которого планировала изгнать из собственного сердца, но и увидела торжество победы на лице спутницы, висящей на его локте. Таня опустила глаза, чтобы никто не увидел, как в них заблестели слезы, и в этот момент твердо решила вернуться на Землю.

План нарушился, когда они дошли до алтаря. Таня закрыла глаза и начала просить Богов забрать их отсюда. Но она не успела отдаться этому делу со всей душой, поскольку Темнейший пиринс как-то очень быстро подвел к тому, что сейчас он окажется связан с Наиной. А когда оказалось, что согласия невест вообще и не требуется, она банально растерялась. “Нет, нет, нет, не хочу!” — мысленно кричала она.

— Поэтому продолжим, — наг как-то очень недобро усмехнулся, схватил Наину за руку и провел кинжалом по ее ладони.

Девушка вскрикнула. Капли крови упали на алтарный камень.

— Я против, — раздался голос, и из толпы и вперед выступил Джон Саккирел. — Девушки прибыли сюда из другого мира, — пояснил он, и все ахнули, — и могут не знать, зачем именно они сюда пришли. Поэтому я настаиваю, чтобы добровольное согласие невест на нерасторжимый брак было услышано всеми нами. Тем более, что на материке согласие невесты имеет принципиальное значение. Поскольку наги рассчитывают получить те же права, что на материке, будет справедливо, если и обязанности будут те же.

— Конечно, — согласился пиринс. — Если вы так настаиваете, то спросим желание невест еще раз.

При этом он рассек руку и себе, капнул в ритуальную чашу с вином и тут же приложил ладонь к алтарю. Камень стал наливаться светом.

Наг повернулся к Наине так, чтобы головой кивнуть на стайку наложниц, схватил ее за руки и, в полной уверенности, что услышит «да», спросил:

— Леди Наина, вы согласны связать со мной жизнь, судьбу и силу с этого момента и навсегда?

Таня же отчаянно за спиной пиринса делала знаки наложницам сматываться отсюда. Те не подвели. Увидев, что в воздух взлетели лепестки, она покачала головой, предлагая подруге ответить отрицательно.

Наина смотрела то на камень, то на пиринса, то на чашу на алтаре, куда падали капельки с ее рассеченной ладони. Она хотела вырваться, но не могла, пиринс держал крепко, еще и сдавливал ладонь, чтобы кровь быстрее стекала по краю чаши.

— Нет! Не согласна, — громко сказала Наина, и Джон Саккирел рванулся вперед, выдернул девушку из рук нага и спрятал ее за своей спиной.

— Девушка не согласна, — повторил он.

— Леди сама добровольно пришла сюда, и Богиня благословила наш союз, — самоуверенно заявил наг, указывая на вспыхнувший алтарь. — А значит, леди Наина принадлежит мне!

Он выпил вино из чаши, протянул к Наине руку, и провозгласил:

— Я принимаю тебя в свой род! Подойди ко мне!

И замер, ожидая, что невеста сама вернется в его объятия. Собственно, это был небольшой секрет правящей семьи. Они могли управлять не только гипнотизируя более слабого собеседника взглядом, но и через его кровь. Собственно, именно на это и рассчитывал наг. Он собирался объявить ее своей, и приказать дать так требуемое вслух согласие на обряд.