Я фыркнул, а Рин рассмеялась. Матиас тоже улыбнулся, но сути шутки пока не понимал. Слишком мало он путешествует с нами. Бирюза же и подавно не могла оценить чьи-то слова. Интересно, как там ее сородичи, бросившиеся из боя с пустотными тварями в бой с крысолюдами. Сейчас мне их уже как-то совсем жалко. Здешние статуи, должно быть, так на меня действуют. Любопытно, к слову, как им понравится встреча друг с другом?

Наконец, темный путь в абсолютно лишенной света, помимо наших факелов, трубе, подошел к концу. Мне только сейчас пришла в голову мысль о том, почему внутри было настолько темно. Из камней растут кристаллы и мох, на металле тоже вездесущий люминорис, а тут.. мху не нравится бронза?

- Слышно что-то? – тихо спросил Сайрис, открывая спрятанную прямо в трубе вентилятора дверь.

- Все чисто. Разве что ветер усиливается. Его слышно даже внутри. А что с твоим чутьем?

- Ох.. даже не спрашивай. Одно могу сказать точно – крыс не солгал. Мы точно рядом с источником проклятой магии. И это явно не одна из статуй.

- Храни меня Забытые боги… Что это? – вымолвил я, оглядывая длинный коридор, в который мы попали через вентиляционную трубу.

- Сложная техника дворфов весьма массивна. Хотя да Винчи был бы счастлив тут погулять. Невероятно сложная по своей грандиозности машина, но основанная на простейшей физике и механике. В этом плане сорамин до них далеко – вороны всегда предпочитали идти более простым и грубым путем ради эффективности. Хотя, именно это и позволило им дойти до открытия электричества, верно?

- Я понял примерно половину, ворон. Ты говоришь так, словно и вороньи технологии не вершина. Кто же по твоему смог их превзойти? Змеи?

- Разве что в магии и биологии, - хмыкнул Сайрис. – Нет, Лин. Мой родной мир, из которого меня вроде как призвали ритуалом. Вернее, нас призвали. Да, Матиас?

- Чертовы ублюдки! – выругался хафлинг. - Еще и памяти о себе нас лишили, уроды.

- Да ладно тебе, - проявил несвойственный ему оптимизм ворон. – Может, это побочный эффект, или ее для твоего же блага подтерли, чтобы кошмаров меньше по ночам снилось. Ты ведь не знаешь, как ты жил там, верно?

- Все равно сволочи. Я ведь их не просил меня призывать. Хотя, черт, может и просил, но не помню об этом..

- Ты бы лучше не горевал о том, чего даже не помнишь, а думал, как взлететь повыше тут. Этот мир ведь ужасно похож на игру, с игровыми правилами. Живя в городе, ты ведешь себя, как непись. А прокачиваясь – становишься главным героем истории. Тем более что избранным какой-нибудь забытой сущности или вымершего ордена здесь не сложно стать даже обывателю.

- Кажется, об этом мы и говорили, когда виделись в последний раз, - вдруг улыбнулся хафлинг, не смотря на весь свой недавний гнев.

Темный коридор, не освещаемый привычным мхом, гнилушками или камнями играл в отблесках факелов. По обе стороны от меня были однотипные медные колонны с множеством мертвых и покрытых толстым слоем пыли панелей. Похоже, как и вороны, гномы любили различные индикаторы с числами.

Я бы счел это декорацией, если бы не то, что при всей однообразности, каждая из них все же была уникальна. Трубы, трубы, вентили, рычаги. Если бы я не прожил всю жизнь рядом с вороньими руинами, ни за что не отличил бы от гномьих.

Впрочем, жилые города у этих рас все же сильно разнились.

Звуки редких капель были и здесь, разливаясь по металлическим трубам, ниспадая на перекрытия и падая на бронзовый пол. Да и завывания ветра все нарастали, напоминая о том, что время спокойствия ограничено. Если ворон прав, и мы находимся у источника здешнего проклятия, то тут может появиться особенно много монстров.

- Ох ёп.. – вдруг выругался ворон. – Лин, только не зови сам знаешь кого лишний раз. У меня такое чувство, что здесь твой призыв может и сработать.

Я достиг входа в просторное помещение, куда нас вел ворон внутренними коридорами огромного вентилятора, и почуял неладное уже на самом пороге. На мгновение каждая волосинка на моем теле встала дыбом, а по телу пробежал ледяной шторм.

Сдержаться было непросто.

Под пятиметровой крышей, рядом с чернеющей насыпью угля, были новые торсы и головы статуй. Они были просто свалены бесполезной горой мусора. Наверное, около полусотни окаменелых разумных, что сейчас познавали вечный ад в созданном для них кошмаре, что был много раз хуже смерти.

Довершали картину украшавшие в обилии пространство вокруг целые статуи, изображавшие работающих дворфов. Вот один навеки застыл закидывая лопатой угли в печь, вот его собрат, невысокий жилистый бородач, замахнулся киркой. Вот третий – вытирает пот со лба и держит свободной рукой флягу. И еще много, много таких же его собратьев.

На лице у каждого из рабочих, как и у всех встреченных нами статуй, было выражение непередаваемого ужаса и отчаянья. В некоторых случаях это могло бы даже смотреться комично, когда выражения лиц совсем уж не соответствовали действиям тела. Но здесь это казалось еще более жутки.

Я сделал еще несколько шагов по залу. Перед глазами все вдруг начало расплываться и закружилась голова. Присев прямо по центру зала, я с силой сжал зубы, пытаясь преодолеть накатившую тошноту и головную боль.

- Ты в порядке? – сочувственно спросила Рин.

- Да, - кивнул я. – Хаос чувствует близость Пустоты. И еще. Знаешь, похоже у этого места есть своя музыка.

- Постой, Лиин, ты едва на ногах стоишь.

- Все в порядке, - отмахнулся я, с силой заставив себя встать.

Сайрис зачарованно осматривал механизмы вокруг, не обращая внимания на чернеющие фигуры каменных гномов. Дергаров, скорее всего, но теперь никто уже не скажет, каким был их цвет кожи. Покойтесь в мире, древние строители, кем бы вы ни были.

В мире, как же. Знаю я, в каком мире вы сейчас находитесь.

Проклятия бездушному богу.

Меня начинает тошнить от этой фразы. Говорят, поминая ее всуе, ты зовешь ее в свою жизнь, с бедами и неудачами. Я не настолько суеверен, но после того, как я коснулся плененного в камне сиин, она приобрела иной смысл. Несчастный повторял ее, как молитву, а не простую поговорку сиинтри.

- Эй, Сайрис, - превозмогая головокружение, обратился я к другу. – Можешь применить проклятую силу к люминорису?