Шрифт:
Закладка:
К тому же, социальный рейтинг у неё был невысокий.
За счёт работы у Троекурова он поднялся до плюс пяти, но это было ничтожно мало для чего угодно, а уже тем более для учёбы в таком престижном месте.
Так что форму для Эсфирь выделили только для эстетики. Чтобы она ничем не отличалась от других студентов, хотя бы в одежде.
Ну а за мной всё так же ходила охрана, но теперь только один телохранитель. Второй оставался в комнате с Эсфирь. Она, конечно, была против, но кто бы её спрашивал.
В итоге девочка сдружилась с охранником и стала называть его просто «дядя Серёжа» — он был вчетверо старше неё. Ему даже приходилось выслушивать предсказания насчёт себя.
Однажды я пришёл с занятий, а они сидят за столом, пьют чай и обсуждают… шнурки.
— Надо обязательно завязывать шнурки специальным узлом, — говорит Эсфирь. — А ты, дядя Серёжа, их неправильно завязываешь. Смотри, это может тебя подвести. Запнёшься и разобьёшь себе нос.
— А ты мне покажешь, как правильно? — серьёзно спрашивает телохранитель, бугай-гладиатор восьмого ранга.
Эсфирь, конечно, было скучно сидеть тут в четырёх стенах.
Но она понимала, что пока я не разберусь с Радиславом, ей придётся находиться под наблюдением: никаких уличных игр, никаких друзей или прогулок без сопровождения.
Я и так старался быть рядом с ней максимально часто, но много времени тратил на изучение бумаг, которые отдал мне профессор Троекуров.
А там было, что изучать.
Каждый вечер я погружался в исследования и записи из чёрной папки. В цифры, заметки, рисунки, графики, фотографии, статьи из научных трудов. В основном это были труды самого профессора-некроманта Анатолия Басова, но среди них попадали пометки, сделанные другими людьми.
И это были именно родители Алекса.
Я даже запомнил два разных почерка. Мелкий и отрывистый — он принадлежал Петру Бринеру. Округлый и ровный — его супруге Ангелине.
Когда я смотрел на эти пометки, странное возникало ощущение, будто через время смотришь, как эти люди думали над решением своих задач и пытались разгадать секрет исчезновения эфира.
Вместе с ними и думал профессор Басов.
В незашифрованной части исследований я нашёл догадки, связанные именно с некромантией. Он даже искал знания тех самых горных некромантов, которые жили в Хибинах в мои времена, но, судя по всему, мало что смог найти.
А ещё меня заинтересовала одна фраза, сделанная Ангелиной Бринер прямо на поле одного из листков:
«Источники эфира, все 500 штук, могли быть спрятаны для чьей-то подпитки, но чтобы их найти, нужно понять, как он их спрятал. Что за заклинание?».
А рядом, уже почерком Петра, было добавлено:
'18 мая 1850 года Коэд-Дин повышает последний ранг и получает силу, для которой понадобился весь мировой эфир.
Его вина неоспорима.
Но он не уничтожал источники.
Кто-то спрятал их и перенёс в карманы-червоточины. Неизвестный вырвал источники из бытия вместе с частью пространства в тот самый день, 18 мая 1850 года.
В каждой червоточине заключено по одному источнику. Значит, всего их должно быть 500.
Все источники разного объёма, поэтому внутри червоточин должна быть разная сила мутации.
ВОПРОС: возможно ли, что в одной из червоточин находится тот, кто ими управляет? И что будет, если открыть все червоточины и забрать все источники? Вернётся ли чистый эфир?'.
Я перечитал эти строки, наверное, раз двести.
Что навело их на эти мысли? Что-то из зашифрованной части исследований?
Пока всё это выглядело, как догадки, ничем не подтверждённые. Но то, что в червоточинах действительно есть источники, я убедился сам. По крайней мере, в одной из них я обнаружил именно это. И то, что время там действительно застыло на том самом дне, когда я повышал ранг — тоже было правдой.
Мои пальцы невольно погладили белую бусину на цепочке, что была спрятана за воротом моей рубашки.
Вторая половина исследований была зашифрована, и тут профессор Троекуров был прав: без самого Басова никак не разобраться. Пока и я не смог найти решения, хоть ежедневно пытался подобрать к шифру ключ.
На это уходило много времени.
Неплохо было бы поговорить с каким-нибудь учёным-некромантом, но корпус, где обучались некроманты, до сих пор был опечатан и закрыт. Да и в расписании эхоса уроков по Пути Эреба у меня пока не значилось.
В основном все занятия проходили у Лавра: то в лекционном зале, то на Зелёной арене.
После происшествия с профессором Басовым моя репутация пережила изменения. Не то, чтобы меня полюбили или наоборот стали сильнее ненавидеть, но всё же интереса я вызывал больше, чем обычно.
Некоторые что-то спрашивали насчёт Стиля Дуо-То, который стал моим основным стилем гладиатора; некоторые просто знакомились.
А те две рыженьких сестры-близняшки (сёстры Зубовы) так и вовсе решили взять меня в оборот — пригласили на вечеринку в честь получения сёстрами второго ранга Пути Динамис.
Видимо, это было большое событие, если ради этого собирали вечеринку. И это при том, что в Академии был траур по убитому профессору Басову.
Приглашение не было спонтанным. Обе сестры дождались меня с утра и сели за мой стол перед лекцией. Одна — слева, другая — справа, и обе заговорили мне в уши с двух сторон.
— Алексей, вы свободны в следующую субботу?
— А вы какие напитки предпочитаете?
— Вы придёте один или с парой?
— Мы будем вас ждать.
— Приходите, будет весело. Постараемся скромнее, раз в Академии траур, но всё же мероприятие состоится.
С двух сторон на стол легли два пригласительных вип-билета в банкетный зал Академии.
— Если у вас не будет пары, то
