— Глубже, шаман, пожалуйста, глубже… — Просит она, но сама не движется. Спешить не стал и аккуратно, движение за движением, вытаскивая и вновь насаживая лисицу на свой член, стал углубляться. Соков и крови стало чуть больше, но Пом это не смущало. Спустя две минуты, постанывая, та сама стала биться о мой член своей попкой, раз за разом повторяя:

— Наконец-то, наконец-то я стала взрослой…

Продолжение в понедельник…

Глава 34

За рвом, на поляне, средь посиневших тел, стояли трое хищников. Лица их прикрывали траурные опалённые сажей деревянные маски. В руках своих держали они глиняный сосуд, корзину с мясом, корзину полную овощей, поверх которой красовались три больших, ровных и длинных плода, издалека напоминавших большую морковку.

Двое стариков и один молодой волк. Безоружные, без брони, в одеждах, не скрывавших рук и ног со срезанными ногтями. Одно их появление наделало в поселении много шума. Наши «люди» в панике подняли крик, готовясь, как им показалось, к новому вторжению.

Непривычность данной картины не позволила им разглядеть банальность данного визита. Цель гостей ясна, как белый день, вернуть своих детей домой, живыми или мёртвыми.

Вёл делегацию молодой волк. Чёрный мех его блистал на фоне редких, пробивающихся через тучи лучей. На оголённом плече мужчины тонким наростом виднелся свежий, запекшийся рубец. Искривлённый нос был сломан, напухший фингал закрывал правый глаз, лицо покрылось синей, одной большой гематомой от рухнувшего на того камня. Молодой волк хромал, хвостом своим пушистым прикрывая раны на ногах.

Готовясь выдвигаться на наши первые переговоры, я неспешно собирал и подбирал под мои личные требования отряд. Самые крупные, самые мускулистые и визуально внушительные. Кобаго, Кобо, Мудагар и ещё трое подобным бычку Му. Всех заставляю одеться в кожаную броню, поверх надеть костяную, а после, вооружив их арбалетами и оружием ближнего боя, требую обвеситься трофейной «бижутерией» в виде звериных черепов.

Моя личная гвардия, состоящая из шести двухметровых лбов, выглядела не просто пугающе, она представляла из себя смертельный приговор для любого, кто осмелится говорить со мной с позиции силы. Мы выходили из деревни с гордо выпрямленными спинами, чувствуя уверенность и сотню заряженных арбалетов, провожавших нас и обеспечивавших нашу безопасность с тыла.

По узкой дорожке, не успевшей впитать в себя всю пролитую кровь, мимо трехметрового, вырытого и выбитого из камня рва, мы шли вверх по склону, к стоявшим у сложенных тел гостям.

— Кроль Ях… — Напоминая о том, как распознают своих и приветствуют друг друга народы кролли, поднял руку черноволосый, битый, молодой хищник. Ростом он был на голову выше меня, хорошо физически сложен, и встреться я с ним в лесу, никогда не смог бы от такого убежать и тем более победить в честном бою. Что было бы, встреть я именно его, а не безобидного кролли, как сильно бы тогда изменилась моя история, чем бы закончилось наше знакомство?

Понимая, что главный в отряде именно я (маленький и весь из себя такой важный), хищник старался концентрировать свой взгляд на моей скромной персоне, но звериная натура, видевшая первостепенную угрозу именно в моих спутниках, заставляла того нервничать, кидать резкие, косые взгляды на каждого из моей «свиты».

— Кроль Амма. — Помня ответ, произнёс я, не поднимая руки.

Старики хищники глядели на нас с презрением, под которым старательно маскировался страх. Словно позволяя нам с молодым волком говорить, пытаясь выставить себя хозяевами данной ситуации, они ставят у ног волка кувшин, свои корзины и, нахально показав мне спину, двигают к телам. Пришлось подать сигнал бугаям за спиной, чтоб сбили спесь со строптивых. Очень жаль, но эти ребята и вправду понимают только позицию силу…

— Время, когда хищники могли диктовать условия, прошло. Я не отпускал вас!

Коба и Кобаго вскидывают арбалеты, направляя на замерших, испуганных стариков. Вспомнив ужас прошедшей ночи, молодой волк делает шаг вперёд, поднимая руки, успокаивающе кричит:

— Мы пришли с миром! Неужели вы просто так нас убьёте⁈

Мои охранники переглянулись, подобные слова и реакция хищника даже для них оказалась в новинку. Когда шок сошёл, быки и кролики звучно рассмеялись. Кто-то даже опустив оружие, схватился за живот.

— А как обычно поступали хищники с молившими их о милости травоядными? — Чувствуя себя более уверенно, чем враг, спросил я. На разбитом лице волка проступил оскал. Сквозь сломанные клылки по острой бороде тонкой струйкой полилась слюна. — Мы, как и вы, тоже пришли с миром и говорим с тобой сейчас, как с равным. Поэтому, либо ты проявишь к нам уважение, либо сдохнешь. Но не так, как эти смелые воины. — Кивком в сторону тел указал я. — А как безродная, голозадая дворняга.

Гости замерли, старики едва сдерживали свой гнев. Где это видано, чтобы хищник присмыкался перед травоядным, чтобы шел к ним без оружия, чтобы нёс подношения, выслушивал оскорбляющие их сравнения!

— Стоять. — Подняв руку, спас от глупой смерти своих стариков волк. — Я, Чёрный глаз, сын Чёрного ветра, пришёл забрать тело своего отца и тело своего друга, Рыжего когтя. Я прошу о перемирии и надеюсь, шаман Лесной крепости примет его, ин…

— Иначе… иначе что? — В словах того слышалась недосказанность, волк собирался в конце добавить угроз, но, присутствующий в его голове ум не позволил совершить фатальную ошибку. Помолчав, тот ещё раз взглянул в сторону тел. Что-то очень его волновало, по выражению лица я понимал, Чёрный глаз чего-то боялся и поскорее хотел избавиться от всех этих трупов.

— Для нас всех будет лучше, если тела придадут огню. — Добавил он.

— А как быть с живыми? — Пристально глядя тому в глаза, ловя каждое движение немногочисленных морщин на заплывшем лице, вновь спросил я. Волк, взглянув на меня, задумался. Сложно описать, насколько же мерзко тот чувствовал себя, договариваясь с кем-то вроде меня. Его чуть ли не тошнило от понимания происходящего, и всякий раз как я смел насмехаться, тот едва ли не блевал, понимая, что в данной ситуации находится в позе просящего. Взглядом своим волк указал на корзину наполненную кусками свежей, ещё отдававшей паром плоти.

— Чего ты хочешь, Шаман?

— Еда.

— Никакой еды. Ещё до первых снегов вы все… — Выдал в горячке он, но опять запнулся на полуслове. Ну и умора. Я не смог сдержаться, в открытую рассмеявшись. Этот волчонок, у него что, совсем нет мозгов? Пришёл договариваться о мире, просить о чём то, а сам смеет угрожать? Более того, то, как он напуган, как потряхивает его тело, как дрожат сжатые в кулаки пальцы… Откуда в нём столько безрассудства? Стоит