Шрифт:
Закладка:
Вот уже десять лет прошло. Недавно ходили к детям на могилку. Рассказали им про сына, чтобы не беспокоились. Ученый растет. Уже грамоты да кубки с олимпиад складывать не куда. Видела, небось, в его комнате.
Галка, конечно, видела. Видела и фотографии, где Родион один, или с друзьями получал награды. На всех фото он широко улыбался, показывая отличные, крепкие зубы. И еще она отметила густую, непокорную прическу. Волосы, в крупных кудрях, торчали в разные стороны. И было заметно, что Родион совсем о них не задумывается.
На следующее утро Галка купила у ворот их маленького кладбища, где давно никого не хоронили, четыре гвоздики, и без труда нашла могилку Ивана и Марины Сосновских. Постояла молча, посочувствовала ставшим близким для нее старикам.
Прошло несколько дней. Она пришла утром на свою «подработку» и увидела в кухне уже проснувшуюся Машу на коленях у Родиона. Она его сразу узнала, только удивилась, какой он высокий. На фото это не было так заметно.
— Доброе утро. Я Галя. С приездом Вас.
— Мама, — Маша сразу завела свой давний «спор».
— Доброе утро, Галина. Я вот поздно вчера прилетел. Дочкой не налюбуюсь. Спасибо Вам за уход.
Давайте, чай пить. Дедушка с бабушкой сейчас выйдут. А потом пойдем гулять. Всю командировку мечтал, как приеду, да с Маней гулять пойду. А Вы мне про нее расскажете. Выросла она заметно, да и говорит уже намного понятнее.
* * *
Когда Родион не был занят своими математическими делами в Университете, молодые люди с удовольствием проводили время вместе. Гуляли с малышкой, ходили на спортплощадку с тренажерами. Благо в их парке таких было много, на все вкусы. Родион даже начал учить Галку кататься на скейте. Сам он освоил его в совершенстве и показывал разные трюки на специальных горках для этого вида спорта.
Галке с ним было легко. Он совершенно был лишен качеств, что замечала она в сверстниках в колледже. Там было в ходу хвастовство. Кичились родителями, у кого богаче, или должность выше. Хвастались новым Айфоном, или ноутбуком. Форсили тряпками с «брэндом». Перед ней, дочерью сироты детдомовской, вообще, задирали нос. Даже подруги у нее, с которой можно было бы делиться на равных, не было. Своего парня бывшего, Антона, она уже вспоминала, как что — то давнее, не настоящее.
Родион был другим. Открытым и дружелюбным. Старше ее на три года, по жизненному опыту он ушел далеко вперед. Иногда поправлял Галку в ее восторгах, или осуждениях. Показывал явление с неожиданной стороны. Видимо, многое почерпнул у своего рассудительного деда.
Наконец, во время очередной совместной прогулки, она набралась храбрости и выпалила главный, занимавший ее вопрос:
— Извини, Родион. Но меня мучает вопрос, как вы с Маней одни оказались. Что с ее мамой? Олег Николаевич сказал только, что сбежала.
Ждала ответа и внимательно смотрела, как Маня катается на детской горке.
— Знаешь, Галка, я сам об этом много думаю. Раньше я только Жанну, во всем винил. А сейчас думаю, что и сам в чем-то виноват. Ну, в том, что ребенок без матери остался.
Мы с ней еще на первом курсе познакомились. Я на ВДНХ на скейтборде тусовался. Ну и она там класс показывала. Яркая, веселая, острая на язык. Понравилась. Она в Институте Дружбы Народов училась. Сама из семьи дипломатов. Несколько лет в Голландии прожила. В школу там ходила. Английский и голландский — как родной. Меня по английскому взялась подтянуть. Родители ее в это время в Конго были. Квартира пустая. Так между уроками английского и Машу сообразили. Расписались. Родители по Скайпу благославили, даже не приехали. Сказали, приедут на внука посмотреть.
Внучка родилась. Они прилетели, неделю побыли. Оставили нам немного денег и назад, в Африку.
Мы старались справляться и с Машей и с занятиями. Тем более, что у меня уже тема в лаборатории своя была, из студентов дали всего троим. Работа и учеба захватили. Хорошо баба Валя помогала. С Машей сидела. Готовила.
А когда Мане полгода было, Жанна пропала. Телефон выключен. Знакомые и сокурсники ничего не знают. В институте уже неделю не видели. Обзвонили больницы, милицию, морги…
Через два дня пришла СМС. «Родя, прости. У нас с тобой ошибка вышла. Я не такую жизнь для себя хочу. Не ищи. Я в Амстердаме, всё хорошо». И опять телефон отключила. Мы с ее родителями связались. Мама сказала, что она не удивлена. Наоборот, для нее странно, что Жанна замуж вышла и ребенка завела. Она, оказывается, с 13 лет из дому регулярно убегала. Еще в Голландии это началось. А в Москве продолжалось. Как они не боролись, не строжили. К психологам водили, запирали. Ничего не помогало. Дождались, когда ей 18 исполнилось, да и плюнули. Живи, как хочешь.
Родион задумался. Опустил голову, уткнувшись в шарф.
— Последнее время думаю, что я сам виноват. Не разузнал, как положено, о будущей жене всего. Не разглядел душу ее мятежную. Ребенка обрек на такое положение.
— Нет. Нет и нет, — Галка с жаром стала убеждать его в невиновности, — ты влюблен был. А любовь всё прощает. Не виноват ты.
— Да не горячись ты, Галка. Умом и я понимаю, что не виноват. А душу саднит всё равно.
* * *
Прошло лето. Галкина подработка закончилась. У них с Родионом началась учеба. Времени свободного было мало. Но они выкраивали иногда часок — другой для встреч. Баба Валя поправилась. Заботу о малышке взяла на себя. Родион как — то заикнулся о няньке, но старики заверили его, что справятся. Да и после Галки никого не хотят. Она иногда забегала к ним, спрашивала, чем помочь. А чаще молча брала пылесос да швабру и быстро прибиралась в квартире. Или варила полюбившийся всем постный борщ.
На ноябрьские праздники Родион с Галкой выбрались в местный кинотеатр. Отдохнули за Американским триллером от повседневной суеты. После сеанса вышли под мелкий моросящий дождик. Родион пригласил ее в кафе.
— Нет, — Галка поправила ему шарф, смущаясь, продолжила, — сегодня я тебя кормить буду. Пойдем.
— Постой. Я хоть тортик твоей маме куплю. Она какой любит?
— Не надо. Дома всё есть. А мамы нет. К подруге своей по детдому в Тулу на два дня уехала.
Они поднялись к ней, на 12 этаж. И сразу, в прихожей стали целоваться. Видимо давно оба этого хотели. Да возможности не было.
До стола добрались только к
