Шрифт:
Закладка:
Пожав плечами:
- Сегодня на работе было жарковато: пахал как сам Стаханов в забое – только успевали оттаскивать и, замерзать было некогда.
Из малой столовой раздавались молодые голоса и звонкий девичий смех.
На мой немой вопрос, моя супружница озабоченно отвечает:
- Светка сержанта твоего охмуряет.
Ерофеева однозначно, больше среди стажёров никаких сержантов не заметил.
Интересуюсь:
- Ну и как успехи?
Вздыхает:
- Замуж пора выдавать девку, пока не испортилась…
Клюя носом:
- Раз «пора» - значит выдадим. Ты бы это, мать… Накрыла бы нам с Петром Евдокимовичем на кухне.
Спохватывается:
- Ах ведь и правду: чего это я стою – с вами лясы точу?! Мужиков же кормить надо…
И уже на бегу:
- …Водку то пить будете?
- Водку? Водку пить будем.
Косынкин, непреклонно-категорически:
- Я не буду, товарищ Сталин: исполняю обязанности.
Бурчу по-стариковски:
- Ну и на хер мне всё это «диктаторское всесилие», если уж и выпить не с кем? Не… Всё-таки надо было валить на пенсию, чтоб спиваться не в одиночку – аки бирюк какой, а в дружной компании…
Но настаивать не стал.
Не успели мы с Начальником охраны опустошить по тарелке борща, а я вдобавок закинуть за воротник пару стопок «Особой московской», как на кухню слетает перевозбуждённая Светка и «шепчет» на полдома:
- Папка, можно тебя на минутку?
- Меня не только «можно» - но и нужно. Но сперва поздоровайся с Петром Евдокимовичем.
Та, даже нечто вроде «книксена» сделала…:
- Здравствуйте, Петр Евдокимович!
До чего воспитанный ребёнок, ё!
…После чего бесцеремонно вытащила меня за рукав в прихожую:
- Помнишь, что ты говорил по мужчину-охотника? «Чем больше за какой-нибудь «птичкой» по лесу бегаешь, чем больше при этом мозолей на ногах натрёшь и больше шишек на лбу набьёшь – тем «вкуснее» она потом тебе кажется»…
- Эээ… Ну, говорил. Я вообще в последнее время очень много чего говорю…
- А это правило и девушек тоже касается?
- Эээ… Дай соберусь с мыслями…
По ходу, она на этого сержанта Ерофеева «запала».
Ну, а что?
Парень молодой, видный: «вышел ростом и лицом, спасибо матери с отцом». Я б лучше в него «попал», чем в этого… Ээээ… Старпеда рябого.
Так что же ответить?
- С одной стороны всё верно: ведь в СССР с 1917-го года существует равенство полов и женщина также вольна «охотиться» за мужчиной - как и тот за ней… А с другой стороны, мы – мужчины, существа противоречивые! «Охотник» перестанет видеть в ней «дичь» - а точно такого же «охотника» как он сам и, мало того – соперника… Если конечно, речь не идёт об приверженце так называемой «однополой любви»… Ты понимаешь, о чём я?
Та, закусив губу:
- Понимаю…
Бурчу:
- Все вы всё «понимаете», а потом выскакиваете замуж за всяких педрил… Ты, плачешь?!
Обливаясь слезами, Светка больно ударила меня в грудь кулачком:
- Он никогда не будет на меня «охотиться»… Потому что я – твоя дочь, я - Сталина…
И завывая смертельно раненной волчицей, убежала к себе наверх.
Глядя ей вслед, процитировал одного из классиков великой русской литературы:
- «Что за комиссия Создатель…».
И все мои проблемы, самому же - враз показались такими мелочными, что хоть плачь:
«Мне выпить не с кем, за ней – никто не «охотится»… Повзрослев, Светлане придётся брать инициативу в свои руки и, оттого будут все её личные семейные трагедии. Бедный ребёнок…».
Закончив на оптимистической нотке:
- …А впрочем, жизнь продолжается.
***
На следующий день, прибыв с утра в свой кабинет, первым делом ознакомился с только что вышедшим номером «Правды», из-за траурной каймы и списка погибших – бывшим, как бы не втрое более толстый, чем обычный.
Собственно то, он и состоял из художественно-документального описания самой катастрофы и длинного списка-перечня её жертв.
Из первой части, простой советский человек мог узнать, что перед тем как стать жертвами, депутаты Съезда - под руководством Политбюро ЦК ВКП(б) и лично товарища Сталина, длительное время затыкали образовавшийся пролом в стене бункера своими – депутатскими телами…
И причём добровольно и с песТнями – распевая «Интернационал», то бишь!
Когда же депутатские тела наконец кончились, товарищи из Политбюро ЦК ВКП(б) поручили товарищам Берии и Власику - любой ценой найти выход и спасти «Вождя и Учителя». А сами навалившись на стальную дверь бункера, изо всех сил удерживали грунтовые воды – пока те были в поиске…
Товарищи Берия и Власик сумели найти аварийный выход из бункера и вывести товарища Сталина из подземелья наружу – на радость всему советскому народу, всем трудящимся всего мира и, просто – всему прогрессивному человечеству. А сами вернулись – чтоб вывести и его соратников…
Но тут новый удар стихии и все до одного умерли.
Я ржаль и плакаль, плакаль и снова ржаль… А редактору «Правды» мысленно пообещал:
«Весёлый ты парень, товарищ Поспелов! Тебя я убью последним».
Бегло прочитав список жертв и наскоро его проанализировав, я понял что перед тем нас навсегда покинуть - мои соратнички решили меня слегка «обуть», забыв пригласить на Съезд некоторых членов Центрального комитета ВКП(б), могущих оказать мне поддержку.
Сперва теряюсь в догадках:
«Неужели они не понимали, что Сталин заметит это?».
Потом вдруг осенило:
«Ах, да! Мнимый мини-инсульт… Виноградов предупредил их, что после него товарищ Сталин ведёт себя странно, может не узнавать кого-то. А потом при первой же встрече на Ближней даче, они сами убедились - что со зрительной памятью у него что-то не так… Например, я не смог узнал Андреева и это видимо было замечено».
Ну, что ж…
В любом случае, всё что не делается – делается к лучшему!
Осталось только процитировать Булгакова, несколько переиначив:
- «Никогда не читайте советских газет перед обедом… Читайте с утра – для поднятия настроения».
***
Затем у меня была встреча с тем капитаном-танкистом (ныне капитаном-госбезопасности и без пяти минут кавалером ордена «Красной Звезды»), с коим имел удовольствие законно репрессировать Хрущёва. О том, что он же убил Берию, я старался не вспоминать – помня о возрасте Реципиента, его не шибко богатырском здоровье и сердечно-сосудистых проблемах.
Сидя за письменным столом в своём кремлёвском кабинете, делаю приглашающий жест:
- Присаживайтесь, капитан. Разговор у нас с Вами будет долгим и, надеюсь - конструктивным, а в ногах правды нет.
Когда тот расположился на кресле
