Нам было откровенно наплевать, насколько хорош коньяк. И куплен ли он во Франции. Не знаю, как Чард и Бромхэд, а я попросту не чувствовал вкуса спиртного. Коньяк проливался по пищеводу в желудок огненной волной, тлея там какое-то время маленьким солнышком. Нам хватило и пары глотков, что мы сделали, чтобы основательно захмелеть.

– Что-то я совсем с ног валюсь, – усмехаясь, выдавил Бромхэд. – Умаялся за этот чертов день.

– Не ты один, – поддержал его Чард. Он ухватился за плечо Бромхэда – и они оба едва не свалились на трупы зулусов.

Я поймал их – помог удержаться на ногах. Однако нашел это столь смешным, что расхохотался в голос. Лейтенанты поддержали меня. Так мы и хохотали, держась друг за друга, чтобы не упасть, пока не прибыл генерал Челмсворд.

И вот теперь мы стояли перед ним по стойке «смирно». Конечно, как могли изобразить ее в пьяном виде. То и дело каждый из нас давился остатками истерического нетрезвого хохота, зажимая себе рот.

– Я вижу, джентльмены, капитан Хаммерсмит успел уже угостить вас моим коньяком, – произнес Челмсворд.

Интересно, он с самого начала был в курсе того, что его слуга подворовывает, а может, сам через него втихаря продавал коньяк. Эта мысль так заинтересовала меня, что я пропустил почти весь монолог лорда. В памяти остались лишь слова о поражении майора Пуллейна при Изандлхване и гибели полковника Дарнфорда. Мне было искренне жаль старого вояку, но я понимал, что он умер той смертью, какой, наверное, хотел бы.

– Свободны, – закончил речь лорд Челмсворд. – Завтра доложите мне обо всем, что тут происходило. Но одно я могу обещать вам твердо – кресты Виктории я раздобуду для каждого. От солдата до офицера.

В тот момент я подумал о странной иронии судьбы. Я всюду старался служить Родине, но получаю пока только заграничные награды. Если Челмсворд не покривил душой, а я был уверен, что он выполнит свое обещание, то к левантийскому челенку вскоре добавится крест Виктории. А ведь Родина за службу меня одарила только мнимой отставкой.

Эта мысль так развеселила меня, что пришлось прикусить щеки, чтобы не рассмеяться. И все равно губы предательски пытались растянуться в улыбке. Слава богу, Челмсворд трактовал ее по-своему.

– Да, мистер Евсеичев, – сказал он, – вас эта награда не обойдет – вы ведь служите британской короне. И служите хорошо.

Я, как мог, подтянулся – и прищелкнул каблуками. Иначе отдать честь у меня бы не получилось – шлем-то я так и не удосужился отыскать.

Эпилог

Куан Чи смотрел на остатки амабуто, что прошли его обработку. Воины показали себя с самой лучшей стороны, а это и ему послужило рекомендацией перед Кечвайо. Значит, в скором времени он попросит новых людей в свой крааль. И новые зомби выйдут оттуда, чтобы сражаться с британцами. А в том, что те вернутся в земли зулусов, Куан Чи ничуть не сомневался.

В приподнятом настроении он пришел к Кечвайо. Но тот был, наоборот, мрачен, будто грозовая туча. Кажется, среди имен вождя всех зулусов было и что-то подобное – Куан Чи точно не мог припомнить.

– О твоих воинах говорят разное, – сказал Квану Кечвайо, – и мало хорошего. Мои люди боятся их. Ведь многих они сами знали, а теперь те не узнают старых знакомцев и вообще не говорят ни с кем. Они только едят, спят и срут.

– И сражаются за тебя, Кечвайо, – добавил Кван. – Разве они плохо показали себя на поле боя под Изандлхваной?

– Там – славно, – признал Кечвайо, – но у брода они не смогли помочь Дабуламанзи.

Кван только плечами пожал – и процитировал зулусскую поговорку:

– Плохой воин всегда кивает на илква.

– Дабуламанзи не подводил меня прежде! – осадил его Кечвайо. – Он хороший воин и командир. Мы победили красных курток у Изандлхваны, потому что ими командовали дураки.

С этим даже далекому от военного искусства Квану было не поспорить с вождем всех зулусов. Глупее, чем вели себя британские командиры, пожалуй, вести себя было попросту невозможно.

– Но теперь белая королева пришлет лучших командиров и еще больше воинов, – заметил Кван. – Война началась и ее уже не остановить. Дай мне больше твоих людей – и я сделаю из них неуязвимых воинов. Ведь такие нужны тебе для сражений с красными куртками.

– А кто потом будет пахать землю, ходить за быками? Кто станет брюхатить женщин, чтобы рождались новые зулусы? Я не хочу выиграть войну, Кван, и потерять народ. Выйдя из твоего крааля, люди становятся только воинами, а мне нужно, чтобы они возвращались домой к женам, чтобы плодили новых зулусов, чтобы трудом умножали богатство земли зулусов.

– Тогда дай мне тех, у кого уже есть двое детей, – предложил Кван. – Они станут зомби, но это сбережет жизни молодым зулу. И те вернутся домой – к женам, земле и быкам.

Кечвайо задумался на какое-то время. Он считал, что не сможет выиграть войны с белой королевой далекого острова, но теперь в душе его забрезжил лучик призрачной надежды. А что если благодаря воинам Белого Квана зулу все-таки победят. Цена – высока, но Кечвайо готов заплатить ее за свободу земли зулу.

Вождь размышлял долго, но наконец кивнул Квану.

– Я отдам тебе воинов, у которых есть по двое детей. А теперь ступай в свой крааль – скоро у тебя будет много работы.

Куан Чи с глубоким поклоном удалился. Пускай Кечвайо и гнал его от себя, но он был прав – Квану предстоит много работы.

Солдаты лорда Челмсворда восстановили навес от солнца. И теперь под ним почти все время сидел кто-нибудь из офицеров или сержантов гарнизона Роркс-Дрифт. Всем нам было попросту нечего делать. Работу и службу за нас несли солдаты Челмсворда. Пристыженный тем, что сам не поучаствовал ни в одном серьезном сражении, лорд освободил наших солдат от всех обязанностей, вплоть до возвращения в Питермарицбург. Роту В отправляли в столицу Наталя для пополнения и на отдых. Чему все были только рады. Пожалуй, кроме меня.

Эта новость окончательно укрепила меня в мысли, что пора дезертировать. Не ждать же, в самом деле, обещанного креста Виктории. Но для