Шрифт:
Закладка:
Об решении анархистов о вооруженном выступлении в «военке» (Военной организации большевиков) узнали в тот же день. Владимир Иванович Невский (настоящее имя Феодосий Иванович Кривобоков (Кривобок) писал, что большевик-прапорщик А. Я. Семашко подтвердил, что в Пулеметном полку «уже невозможно сдерживать солдат, и, хотя ему были даны строгие приказания сдержать массу от выступления, для всех было очевидно, что это безнадежно…». Впрочем, и сама позиция Невского была неопределенна: В мемуарах 1932 г. Невский вспоминал: «Когда В.О., узнав о выступлении пулеметного полка, послала меня, как наиболее популярного оратора военки, уговорить массы не выступать, я уговаривал их, но уговаривал так, что только дурак мог бы сделать вывод из моей речи о том, что выступать не следует».
3 (16) июля 1917 г. в первом пулеметном полку утром состоялся новый митинг. При этом 1 пулеметный полк 3 июля демонстрировал самостоятельность от всяких партий. Когда организатор Выборгского райкома РСДРП (б), будущий известный чекист, латыш М. Я. Лацис попытался попасть в расположение полка, то чуть было не наткнулся на солдатские штыки. Даже после того, как А. Я. Семашко уговорил своих подчиненных пропустить делегатов большевистской конференции, пулеметчики долго не могли успокоиться: «Знаем их: четыре месяца сюда ходят и отговаривают от выступления. Теперь будет с нас. Не поверим».
Согласно Л. Д. Троцкому «На собрании появился анархист Блейхман, небольшая, но колоритная фигура на фоне 1917 года. Сочень скромным багажом идей, но с известным чутьем массы, искренний в своей всегда воспламененной ограниченности, с расстегнутой на груди рубахой и разметанными во все стороны курчавыми волосами, Блейхман находил на митингах немало полуиронических симпатий… Солдаты весело улыбались его речам, подталкивая друг друга локтями и подзадоривая оратора ядреными словечками: они явно благоволили к его эксцентричному виду, его нерассуждающей решительности и его едкому, как уксус, еврейско-американскому акценту… Блейхман плавал во всяких импровизированных митингах, как рыба в воде. Его решение всегда было при нем: надо выходить с оружием в руках. Организация? «Нас организует улица». Задача? «свергнуть Временное правительство…»».
После выступили анархисты П. Колобушкин и Н. Павлов. В результате предложение большевиков Серго Орджоникидзе и Антона Васильева отложить выступление для лучшей подготовки хотя бы на день солдаты отвергли. Против Орджоникидзе выступил в частности большевик Сергей Яковлевич Багдатьев (1887–1949) Настоящие его фамилия и имя Багдатьян Саркис Гайкович, партийные псевдонимы Сергей Нарвский, Петров, Кудряшев. Кратковременно, в 1905 г. до декабря, когда вернулся в Россию жил в Женеве. После Февральской революции 1917 г. накануне демонстрации 20 апреля (3 мая) он выпустил листовку от имени Петербургского комитета большевиков с лозунгом «Долой Временное правительство!» наперекор решению ЦК РСДРП (б) и Петербургского комитета партии о несвоевременности этого требования. За нарушение партийной дисциплины имел партийное взыскание.
Пулеметчики демонстративно отказались от «политического руководства» любых партий, которые не разделили их революционного энтузиазма, сформировав Временный революционный комитет во главе с выборным начальником полка левым большевиком А.Я. Семашко и анархо-коммунистом И. С. Блейхманом (Солнцевым). Они призвали рабочих, моряков Кронштадта и части гарнизона к вооруженной антиправительственной демонстрации. Во все воинские части и на заводы были высланы грузовики, с солдатами и пулеметами, с призывом к солдатам и рабочим к 5 часам вечера выйти с оружием на улицу.
В 15 часов делегаты второй общегородской конференции РСДРП (б) (начала работу 1 июля), выслушав сообщение о решении личного состава 1 – го пулеметного полка выйти на демонстрацию, обязали пулеметчиков-большевиков не допустить каких-либо активных действий своей части «помимо призыва со стороны партийных учреждений». Однако Семашко докладывая в ЦК о своих безуспешных попытках сдержать пулеметчиков, на самом деле в самой части всячески разжигал страсти. В 6 часов вечера, члены ЦК приняли решение удерживать массы от любых выступлений. Когда В. Володарский передал делегатом пулеметчиков решение конференции, они решительно заявили, что «лучше выйдут из партии, но не пойдут против постановления полка».
Около 7 часов вечера 3 июля пулеметчики заняли Финляндский вокзал, подходы к Троицкому и Литейному мостам. К ним присоединились рабочие Выборгского района, солдаты Московского полка и других частей. В Михайловском училище выступившие силой захватили 4 орудия. Очевидец рассказывает: «Под красными знаменами шли только рабочие и солдаты; не были видно ни кокард служащих, ни блестящих пуговиц студентов, ни шляпок «сочувствующих дам»». Вот другой очевидец: «Вид демонстрации был несомненно внушительный: артиллерия, оркестр московцев, плакаты с лозунгами «Долой 10 министров-капиталистов», «Вся власть Совету рабочих, солдатских и крестьянских депутатов», «Помни, капитализм, пулемет и булат сокрушат тебя», «Долой Керенского и с ним наступление» и, наконец, сопровождавшие шествие грузовики с пулеметами – все это производило значительный эффект на перепуганного обывателя и буржуазию».
Параллельно 3 июля прошел массовый митинг матросов, рабочих и солдат на Якорной площади в Кронштадте, инициированный делегацией от 1-го пулеметного полка. Делегаты явились в Морской манеж, где проходила лекция для матросов, сообщив собравшимся о начавшемся выступлении в Петрограде. Присутствовавшие на лекции разошлись по кораблям и через час начали митинг на Якорной площади… К участникам митинга обратились двое известных анархистов: член кронштадтского совета Х.З. Ярчук (вернулся в Россию из США) и Блейхман. Первоначально матросов пытались удержать от выступления Рошаль и Раскольников. В ответ на это раздались возгласы: «Мы здесь занимаемся разговорами, а в Петрограде на улицах льется кровь, надо браться за оружие и идти в Петроград!». Пытавшийся выступить Рошаль был заглушен криками и сошел с трибуны. После этого выступали какие-то неизвестные ранее до этого ораторы и стали призывать к оружию. Эти выступления подогрели толпу и стали раздаваться возгласы «Идем на пристань и поедем в Петроград. В результате стала меняться и позиция большевиков, увлекаемых процессом. Когда в Кронштадте Федор Раскольников спросил Семена Рошаля: «А что, если партия решит не выступать?» – Рошаль ответил: «Ничего, мы их отсюда заставим». Каменев дозвонился до Раскольникова и сказал, что выступление проводится «без санкции партии» и надо удержать кронштадтцев. «А как сдержать их? – пишет очевидец. – Кто сдержит катящуюся с вершин Альп лавину? Выступал Рошаль. Но вскоре этот стихийный человек сам поддался настроению масс и вместо «назад» закричал «вперед»». На экстренном заседании Кронштадтского совета единогласно было принято решение идти на помощь в Петроград. Предполагалось по гудку Пароходного завода завтра собраться в 6 утра на Якорной площади и следовать в Петроград.
Между тем, в Петрограде, вечером 3 июля демонстранты, разделившись на две колонны, направились к резиденциям обеих ветвей власти – Таврическому (Петроградский Совет) и Мариинскому (Временное правительство) дворцам. Главные лозунги дня – «Долой Временное
