Джула кивнула:

— И что сделала настоятельница?

— В том-то и дело. Настоятельница ничего не сделала. Сестра Роза, должно быть, сказала ей, потому что она назвала Йишт целой кучей имен, которые, я готова была поклясться, она не знает. А Сестра Роза никогда не сердится!

— Как бы то ни было. — Ара снова взяла инициативу в свои руки. — Сестра Сковородка не пускает ее в башню. Она должна стоять здесь на страже. — Она бросила злобный взгляд на Зоул и ее защитницу, которые преодолевали последние несколько ярдов. — Надеюсь, снова поднимется лед-ветер.

— Йишт со льда, как и я, — сказала Зоул, подходя к Джуле. — На льду ветер ревет. Здесь вы слышите шепот и думаете, что знаете холод. — Она удивленно покачала головой.

Ара продолжала, как будто девочка ничего не говорила:

— Шерзал хотела, чтобы шестнадцать возглавила Сафира! Сафира! Изгнанная послушница, предавшая монастырь и церковь, обучающая меч-искусству за деньги.

Нона вспомнила, как Ара упоминала об учительнице Зоул в тот памятный день, когда приехала сестра императора.

— Она кого-то здесь зарезала? Другую послушницу?

— Она ударила ножом Сестру Чайник. Ей повезло, что ее не утопили. Должны были.

— Чайник? — Мысли Ноны понеслись вскачь. Целый год Сестра Чайник учила ее читать и писать, молодая монахиня всегда была полна болтовни и сплетен, но о том, что ее ударили ножом, не было и речи. Теперь Нона подумала о легкой хромоте Чайник и о том, что никто в монастыре не подходил близко к ее результату на меч-пути, и о том, что она никогда не ходила по нему за эти два года. — Ты сказала, что Сафира ударила ножом послушницу...

— Тогда они с Сафирой были послушницами. — Ара наклонилась, чтобы прошептать, ее волосы упали на плечо Ноны, дыхание щекотало ухо. — В Святом Классе они делили кровать, но потом к монастырю присоединилась Сестра Яблоко и... ну, ты знаешь. Сафира ревновала, были ссоры, и Чайник получила удар ножом, когда окончательно решила уйти от Сафиры.

Дверь задребезжала, Сестра Сковородка отперла ее изнутри. Ара отпрянула, как будто ее застали за чем-то нехорошим, и Дарла протиснулась внутрь.

Пока Сестра Сковородка отпирала следующую дверь, Нона, Ара и Джула поспешили вслед за Дарлой вверх по лестнице, не обращая внимания на портреты. Зоул поднималась по лестнице последней, позади Серого Класса, следуя за сестрой Сковородка и вполголоса что-то спрашивая.

— Она всегда подлизывается к Госпоже Путь, — сказала Клера, севшая слева от Ноны. — Наверное, запоминает все, чтобы доложить, когда вернется к Шерзал.

— И когда же это будет? — Нона перешла на шепот, убежденная, что предполагаемая глухота Сестры Сковородка была всего лишь уловкой старухи, чтобы она могла быть в курсе сплетен послушниц.

Клера пожала плечами:

— Она говорит, что хочет стать монахиней.

Первые две трети урока прошли, как обычно, с медитацией и наставлениями в трудном деле достижения ясности, безмятежности и терпения. Клера обычно шутила, что им всем следует сначала поработать над терпением, потому что оно им обязательно понадобится, чтобы пережить урок. Но шутка была старой еще до ее рождения, и теперь она обычно проводила уроки, пытаясь заснуть с открытыми глазами, или приставала к Сестре Сковородка, чтобы та разрешила классу попрактиковаться на меч-пути, пока она занимается со своими звездными учениками.

Нона никогда не добивалась бо́льшего успеха с терпением, чем с безмятежностью. На самом деле они казались ей почти одним и тем же, хотя Сестра Сковородка настаивала на обратном.

— Терпение принадлежит хищнику. Он выжидает перед ударом. Терпение бесценно для Сестер Осторожности. Те, кто умеют плести тени, используют терпение, чтобы очень глубоко погрузиться в темноту и собрать ее вокруг себя.

— Вы хотите сказать, что, если я научусь ему, смогу сделать то, что Сестра Чайник сделала в Зале Меча? — Образ Чайник, возникающей из ниоткуда, вернулся к Ноне. Она видела это снова и снова — Чайник, волочащая за собой тень, вскакивает и бросает ее на песок. — Я смогу быть невидимкой, как ной-гуин?

— Ной-гуин не невидимки, ребенок. — Сестра Сковородка недовольно скривила губы. — Их тень-работники так хороши, потому что они сосредотачиваются только на этом и ни на чем другом. Столь узкое образование имеет ограниченное применение. В любом случае, ответ на твой вопрос — нет. Только те, у кого есть хотя бы капля марджала, имеют потенциал для тень-работы, и даже некоторые из них никогда не справляются с ней. Но независимо от того, есть у них талант или нет, им нужно войти в терпение-транс, чтобы установить наилучший контакт.

— А что кванталы могут делать с силой, полученной от Путь-хождения, кроме того, чтобы все ломать?

Сестра Сковородка повысила голос, привлекая внимание тех, кто еще не слушал ее:

— Марджалы — колдуны. Они касаются силы мира во многих отдельных местах, далеко от Пути. К каким частям тайного мира они прикасаются и насколько глубоко, зависит от их индивидуальной природы и от того, насколько густо марджал течет в их жилах.

Путь совсем другой. Он отделяет живое от неживого. Некоторые марджалы касаются только живой стороны мира, другие — только неживой, некоторые — и той, и другой. Большинство марджалов работает с магией, лежащей далеко от Пути. Величайшие марджалы касаются областей, которые лежат близко. Но никто из них не трогает и не ходит по самому Пути. Их магия многочисленна и обычно незначительна, хотя часто очень полезна.

Но путь — это настоящая сила. Источник силы и ее природа. Большинство кванталов могут только собрать эту силу и освободить ее короткими, сильными вспышками. За энергию Пути опасно держаться. Однако есть — очень редкие — кванталы, которые, при достаточном мастерстве, правильной тренировке и многолетней практике, могут собирать на Пути энергию, удерживать ее, формировать и направляться к цели без конца. Путь — линия, но не прямая. Он касается всех вещей и разделяет их. Путь придает смысл идентичности, тому, чем одна вещь отличается от другой и как она отделяется от другой. Его сила может разрушить мир... и создать его заново.

Сестра Сковородка оглядела класс.

— А теперь, если Клера пообещает не ломать мебель, торопясь уйти, те послушницы, которые захотят, могут попрактиковаться на меч-пути до колокола. — Когда стулья загремели и девочки побежали к лестнице, трепеща и хлопая юбками, она положила свою культю на плечо Ноны. — Ты, Нона, останешься.

Как бы Ноне ни хотелось погнаться за остальными, скованность из-за шрамов и боль, которую она чувствовала, напрягая мышцы, были достаточны, чтобы удержать ее на месте даже без тяжести внимания Сестры Сковородка. Меньше чем через минуту на своих местах остались только Нона, Ара, Гесса и Дарла, а также Зоул и бледная рыжеволосая Лини, подруга Алаты.

— Ара и Гесса пойдут со мной. Ты тоже, Нона. Дарла, Зоул и Лини продолжайте вашу работу над терпением.