От такой речи Какаши, все джоунины поежились. Однозначно «шейкеры» очень опасное оружие, находящиеся в руках незрелого генина. Да и к тому же очень тщеславного.

— Эй! А как она завалила Забузу?

— Анко, если бы я знал досконально… То, что происходило перед моими глазами было большой размыленной кучей из-за сотрясения. Я даже шаринганом мало что запомнил. Разве, что как они играли в кто кого убьет раньше. Наруто использовала тот тесак с ненормальной легкостью, будто имела такую же физическую силу, как Момочи. Блокировала, парировала… помню то, что она использовала какую-то технику райтона, а после с большим шумом от удара меча отсекла Забузе голову.

— Воу! Нихрена себе! Слушай, а твоя ученица случаем… не знает где можно приобрести те самые «шейкеры».

Наводящий вопрос Митараши все оценили и прислушались.

— Она их сама сделала.

— Них…! Не знаешь за сколько готова продать свою игрушку?

От восторженного тона Анко, Югао громко фыркнула.

— Эта девчонка сказала, что не собирается продавать шейкеры и они останутся только у нее.

— Ой! Мало ли, что она сказала. Деньги карман не тянут, а связи тем более.

От расслабленного тона бывшей главной отравительницы Конохи, Какаши улыбнулся под маской. Мужчина тоже немного захмелел и поэтому говорил более раскованно.

— Югао-чан, вы уже всю квартиру Наруто обыскали?

— Какаши-тайчо, это… секретная информация.

— Секретная или нет, но я уверен, что Сандайме-сама не стал бы упускать из виду такой полезный артефакт. Как бы то ни было, любые «игрушки» проходят сначала по его рукам. Ну, нашли что-нибудь.

— Нет. Абсолютно ничего. Как будто…

— Не стоит продолжать… Ха-а-а… Я надеюсь, что в ту «секцию» вы положили хотя бы парочку А-ранговых техник фуиндзюцу или каких-нибудь других, чтобы можно было выставить за наследие Узумаки.

От обеспокоенного тона Какаши всех передернуло. Фиолетоволосая захлопала глазами, не понимая к чему он клонит. Заметив реакцию своей подопечной, седовласый отчаянно откинулся на спинку, запрокинув голову.

— Ну пиздец.

Ругающийся Какаши – это был нонсенс. Все, как один, выпали в астрал, смотря на него.

— Блять. Джинчурики с гениально-безумным складом ума…

— Э? Че ты имеешь ввиду?

— Анко то, что хуже врага и не придумаешь! Я понял кое-что сейчас. Каким неведомым способом вчерашний генин, к тому же куноичи, смогла сравниться в силе, скорости и выносливости с Мечником Кровавого Тумана? По всей видимости Наруто умеет использовать силу биджу и, причем, тот уровень, который я видел, наверное, всего лишь показной. Нда, а из-за осторожности Хокаге-сама, она поняла, что ей не доверяют и даже условно честная сделка, которую обещал сам правитель, была лишь фальшью. Вполне возможно, что она не станет нукенином… сейчас. Но то, что теперь взаимодействовать с ней станет еще сложнее – факт. Блять. А я так хотел купить у нее то лекарство. А! Забыл рассказать. После того, как я получил чакроистощение и провалялся в бессознанке несколько суток, Наруто дала мне какую-то жижу в колбе. Миллилитров десять, меньше чем пилюли Акимичи. На следующий день у меня был полный очаг чакры и никаких последствий принятия стимуляторов. Вот такие дела. Еще тот клятый приказ.

От «пояснений» Какаши уже полностью и беспросветно все джоунины словили групповой шок. То, что Узумаки – джинчурики Кьюби было известной всей верхушке, но даже Капитан АНБУ Югао не знала, что молодая куноичи способна управлять силой этого демона. А она была самой приближенной к главе деревни. Это значило только одно, сам Сарутоби не знает, что джинчурики способна использовать силы демона.

— Какаши-тайчо, нам немедленно стоит доложить Хокаге!

— Да не кипятись ты так, Югао. Если сейчас воду мутить начнем, то беды не оберешься.

Гекко попытался осадить, воспрявшую духом Капитана АНБУ. Но по глазам своей женщины он понял, что его слова не были донесены. Как бы то завидно не было, но у Югао большим уважением пользовался Какаши, как ее учитель и куратор в прошлом, поэтому Хаяте одним взглядом попросил седовласого помочь успокоить ее.

— Югао, доложить может быть и стоит. Но торопить ситуацию нет. Сейчас всем мы находимся на пороховой бочке. Отношения между Хокаге и джинчурики уже упали на дно и внятного сотрудничества не будет. Если станет известно, что Наруто умеет управлять силой биджу, то уже никто не останется в стороне. Не лучше ли оставить спящего демона в покое?

— Вы же сами сказали, что она…

— Югао-чан, Наруто не столь глупа, чтобы из-за одной сделки срывать печать и громить Коноху. Она также понимает, что в статусе «нукенин» ей будет сложно работать и заниматься своими «играми». Говорю же, предателем она может и не стать, но о плодотворном сотрудничестве стоит забыть. То бишь, ни шейкеры, ни яды, ни лекарства ее разработки не появятся на прилавках и не будут никогда проданы. А это еще опаснее.

За столом повисло недолгое молчание. Джоунины не были столь беспечны, чтобы пренебрегать словами своего товарища и самого сдержанного человека их компании. С Узумаки шутки плохи – это стоит запомнить всем.

— Нда. Слышь, Какаши, может ты с ней поговоришь? Не? Ну там… пидор в канцелярии, там в АНБу, и так далее, но мы-то к ним отношения не имеем. Че со всеми отношения портить? Не выгодно так-то получается.

— Анко, тебе бы пойти спать. Ты уже лыка не вяжешь.

— Ой! Да иди ты, Сарутоби!

— Кхм! Анко, отвечая на твой вопрос, может быть если бы я мог это сделать, я бы попытался. Но у меня также, как и у других руки связаны. Наруто потребуется соразмерную цену, а предложить я ей ничего не могу… Тем более… Ну… мягко говоря, она на меня в обиде.

Из-за возникшего неловкого молчания, джоунины пытались перевести тему и увести беседу от темных конспирологических теорий. Через двадцать минут их компания захмелела еще сильнее, и атмосфера стала менее напряженной. Но ничего не проходит просто так. Сидящая напротив окна Анко, заулыбалась, тыкая Хатаке локтем под ребра.

— Помяни черта! …

Какаши перевел взгляд туда, куда указывала Анко. Скажем так, картина за стеклом вызвала у мужчины приступ тревоги. Его златовласая ученица в открытом черном платье прогуливалась под ручку с каким-то рыжеволосым парнем. Они мило о чем-то беседовали, а по расслабленному стану и полуулыбке на губах Узумаки можно было понять, что ей эта беседа крайне