Журналисты, посетившие могилу Зорге в сопровождении Исии Ханако, много вопросов ей не задавали. Маевский с ней вообще не разговаривал, но очерк написал, а дальше заработала бюрократическая машина. Владимир Малин одобрил инициативу Павла Сатюкова, и 4 сентября статья Маевского появилась в «Правде». Уже на следующий день об этом стало известно в Токио, и в каждой не только советской, но и во всех японских газетах стали появляться заголовки вроде «Переоценка Зорге», «Одобрение деятельности Зорге в печатных органах советской Коммунистической партии».

На родине героя начался настоящий «бум Зорге». Причем если обычные люди могли узнать о нем только из газет, театральных постановок, телепередач и фильмов, то представителям советской чиновничьей элиты предстояло ознакомиться с документами, какой бы формальностью это ни выглядело. В ответ на обращение бывшего начальника ГРУ и «Директора» Зорге в 1941 году Филиппа Ивановича Голикова к советскому лидеру Никите Сергеевичу Хрущеву 10 сентября на заседании Президиума ЦК КПСС было принято совершенно секретное решение:

«Поручить т.т. Брежневу, Шелепину, Семичастному, Ивашутину[31] провести выявление всех материалов и изучение по ним всех обстоятельств, связанных с провалом и гибелью советского разведчика в Японии и свои выводы и предложения доложить ЦК». Вторую часть письма Голикова, в которой содержалось пожелание перезахоронить прах героя в Москве, в ЦК проигнорировали.

19 сентября 1964 года министр обороны СССР Родион Яковлевич Малиновский внес в ЦК КПСС предложение «о присвоении товарищу Рихарду Зорге звания Героя Советского Союза и сооружении ему памятника в Москве, присвоении одной из московских улиц его имени и оказании материальной помощи его родным и близким». Отдел административных органов, Секретариат и Международный отдел ЦК КПСС поддержали это предложение, оговорившись, что «провал нелегальной резидентуры Рихарда Зорге произошел, главным образом, вследствие неправильно установленных связей с работниками Советского легального аппарата в Японии», и переложив, таким образом, вину с больной головы на здоровую – с руководства Разведывательного управления Красной армии, которое навязало такую связь «Рамзаю», на него самого. Теперь оставалось оформить предложение так, чтобы оно исходило не от министра Малиновского, а… от рядовых советских граждан, взбудораженных фильмом прогрессивно настроенного режиссера и публикациями советской прессы о Зорге.

Пока оформляли нужные бумаги, в Советском Союзе произошли коренные перемены. 14 октября первый секретарь ЦК КПСС Никита Сергеевич Хрущев был смещен со своих должностей и отправлен в отставку. Его место занял молодой и энергичный тогда Леонид Ильич Брежнев. 9 октября секретарь Президиума Верховного Совета СССР Михаил Порфирьевич Георгадзе подготовил докладную записку на имя Хрущева с перечнем предложений граждан об увековечивании памяти Рихарда Зорге. Аспирант Академии наук СССР В. Ф. Микунов, житель украинского Ивано-Франковска Н. А. Войтко, работники Челябинского электромеханического комбината «тт. Кулик и Шалашов», супруги Верники из Эстонской ССР и еще несколько человек предлагали присвоить великому разведчику звание Героя Советского Союза. 21 октября эта справка была отправлена уже на имя нового лидера – Леонида Брежнева.

Рабочим и супругам Верникам было просто: предложил и всё, а уж наверху пускай голову ломают, как это оформить. И ломали голову всерьез. Как видно сегодня из рассекреченных документов ЦК КПСС, одна только официальная формулировка заслуг Зорге пережила четыре этапа редактирования. В первом варианте предлагалось наградить Рихарда Зорге как военного разведчика: «За активную и успешную разведывательную деятельность накануне и в период Великой Отечественной войны и проявленные при этом мужество и геройство».

Во втором – оценка деятельности героя стала наиболее близка той, что давали ему в прессе социалистических государств, упирая на то, что Зорге до самой смерти оставался стойким коммунистом и отдал жизнь ради идеи борьбы за мир: «За героизм и мужество, проявленные в интересах защиты Советского государства, великого дела социализма и мира».

Третий вариант был самым развернутым и наиболее полно раскрывающим подвиг Зорге – и как разведчика, и как политика: «За образцовое выполнение специальных заданий в интересах защиты Советского государства, великого дела социализма и мира, за заслуги в борьбе с фашизмом и угрозой войны и проявленные при этом самоотверженность, стойкость и мужество».

И все же 5 ноября 1964 года, в День военной разведки СССР, принята была самая абстрактная, расплывчатая и обтекаемая формулировка: «За выдающиеся заслуги перед Родиной и проявленные при этом мужество и геройство».

Копии грамоты Президиума Верховного Совета СССР именно с этим текстом и хранятся сегодня в школьных музеях Зорге, Центральном музее Вооруженных сил и во всех прочих экспозициях, посвященных разведчику.

Реализуя прочие предложения маршала Малиновского, ЦК КПСС утвердил решения о присвоении имени Зорге улицы в Москве и о создании первого памятника разведчику на той же улице, но не только. Малиновский не забыл и о соратниках «Рамзая». Решением Президиума ЦК КПСС от 14 января 1965 года, оформленным грифом «Строго секретно, особая папка», получателями материальной помощи от советского правительства были определены вдова Бранко Вукелича Ямадзаки Ёсико, растившая его сына Лавослава-Хироси (им отправлялось десять тысяч рублей), и «японская гражданка Исии Ханако» – пять тысяч. Для сравнения: легендарная «Волга» ГАЗ-21 стоила в 1964 году 5 тысяч 600 рублей, а учитывая обменные курсы рубля, доллара и иены в тот год, это составляло фантастическую сумму в один миллион 991 тысячу 388 иен. Живший в ГДР бывший радист резидентуры Макс Клаузен награждался орденом Красного Знамени, а его жена Анна – орденом Красной Звезды. Орденом Отечественной войны 1-й степени посмертно были награждены Одзаки Хоцуми и Бранко Вукелич. Мияги Ётоку также посмертно – тем же орденом, но 2-й степени. Кроме того, тем же сверхсекретным постановлением предписывалось:

«Поручить Министерству обороны СССР и КГБ при Совете министров СССР совместно с Союзом советских писателей организовать написание книги о жизни и подвиге коммуниста-разведчика Рихарда Зорге».

Результат исполнения этого решения – десятки томов хороших и плохих книг о герое, которые сегодня составляют основной фонд школьного музея Зорге в Москве. Ну а мы с вами теперь ознакомились с делом, объясняющим многое в истории посмертной жизни этого человека, и, закрывая это дело и убирая его в ящик, покидаем музей, чтобы поразмыслить об увиденном.

Эпилог

Музей закрыт. Двери последнего из залов неслышно затворились. Экран виртуальной экспозиции погас. Книга закончена. Значит ли это, что музей «Шпионский Токио» закрыт на самом деле? Все зависит от вас — от каждого конкретного посетителя, зрителя, слушателя, читателя. Ведь по большому счету книгу, которую вы держите в руках, можно назвать текстовой версией кураторской экскурсии. Ее автор и собиратель экспозиции, как мог, рассказал о коллекции и показал самые интересные, на его взгляд, экспонаты. Но разве, уходя из любого музея, мы прощаемся с увиденным навсегда? Даже если никогда снова мы не окажемся в анфиладах залов и не встретимся