Под замерзшей водой вспыхнули теплым светом белоснежные кувшинки, рассыпая серебро. И с каждым шагом Диара оно только росло, пока озеро не стало сиять, а мы не оказались в центре этого света под цветущей аркой.

Знакомый жрец с трудом спрятал улыбку, когда Диар неохотно опустил меня на ноги и, взяв за руку, встал рядом нерушимой скалой, готовый защищать от любых напастей.

На льду были высечены символы и знаки, и они засветились синим от одного взмаха жреца. Если добавить, что он был одет в алое с белым и седые волосы чуть отросли с нашего прошлого знакомства, а взгляд стал пронзительнее, то создавалось ощущение, что возник какой-то волшебник из знакомой сказки и теперь стоит рядом. Его крыльев тоже коснулась серебряная пыльца, придавая более торжественный вид.

Гости к тому моменту растянулись вдоль озера, создавая второй круг. Тут я очнулась и вспомнила о свидетелях, которых мы не выбрали.

– Не нужны, – улыбнулся жрец. – Вы – совсем другая раса, и для вас свидетели лишь условность.

Я кивнула, принимая его слова.

Синие руны засверкали еще ярче, появившийся ветер обдал теплом, приласкал и обсыпал серебряной пыльцой. Кожу стало покалывать от невиданной силы.

Вспыхнул защитный купол, Диар сократил между нами расстояние, уже обнимая и заставляя забыть обо всем на свете. Жрец зашептал слова, которые было невозможно уловить. Да я и не вслушивалась. Все ощущения сосредоточились на близости Диара, который находился рядом. Чуть шершавая ладонь, сжимающая мою. Едва слышное дыхание. Стук сердца под моей рукой… И невероятное ощущение, что мы становимся единым целым.

Голос жреца вибрировал в воздухе, пространство сужалось, и когда речь внезапно оборвалась, мы оказались скрыты за мерцающей завесой. Ярче вспыхнул белоснежный огонь, и Диар одним легким жестом призвал к нам сгусток пламени. Он искрился, словно снег, плескался и казался маленьким нетерпеливым клубком.

– Соедините ладони, – велел жрец, и мы подчинились.

Огонь оплел наши руки, засиял еще ярче, но не обжег, а согрел, и стал медленно и неотвратимо разбегаться по телу. И когда мы оказались в этом пламени, скрывавшем нас, жрец произнес торжественную речь:

– Пусть чистое пламя, сотканное самой любовью, хранит и бережет вас, пока не исчезнет Вселенная. Будьте достойны его. Будьте искренни друг с другом. Находите мгновения счастья в каждой минуте, проведенной вместе. Согласен ли ты, Диар Тарвал, стать парой Александры Соколовой, быть ей опорой и защитой, огнем в ее сердце и светом в ее душе?

– Да, – не сводя с меня глаз, ответил Диар, и мое сердце забилось от звука его голоса где-то в горле, а ноги совсем перестали слушаться.

– Согласна ли ты, Александра Соколова, стать парой Диара Тарвала, быть ему опорой и защитой, огнем в его сердце и светом в его душе?

– Да, – выдохнула я.

– Клянетесь ли в верности и любви друг к другу? – спросил жрец.

– Клянемся!

Мира, кажется, больше и не существует. Весь залит светом любимых глаз.

– Я люблю тебя, Алекс. Люблю сильно и так отчаянно в тебе нуждаюсь, что, если не станет тебя, всех звезд во Вселенной не хватит, чтобы сделать для меня мир светлее. Все для тебя, мое сердце… Моя жизнь, мое дыхание, моя сила… Весь я твой. Каким бы ни был. Обещаю, буду любить, как никто на свете. Обещаю защищать и заботиться о тебе. Обещаю, что подарю крылья.

Кажется, я сейчас расплачусь, растроганная этими искренними словами.

– Я люблю тебя, Диар. Невыносимо сильно. От этого порой даже страшно, – честно созналась я. – Люблю с первого взгляда, с первого мгновения, когда была зачарована тобой. Куда бы нас ни забросила судьба, что бы ни случилось, я пройду даже сотни дорог, чтобы оказаться рядом. Ты больше не одинок, потому что любим и желанен. Обещаю дарить счастье и крылья, чтобы парить с тобой рядом. Обещаю сиять светом всех звезд во Вселенной среди любой тьмы, согревая тебя. Обещаю любить всем сердцем. Бесконечно.

Вспыхнуло пламя, засияло, но не ослепило нас, лишь согрело, рассыпаясь искрами по телу.

Маленький шаг – и мы коснулись губ друг друга так жадно, словно не виделись вечность, и такую же вечность ждали этого прикосновения. Желанного. Настоящего.

– Объявляю вас мужем и женой! – торжественно произнес жрец.

Мы оторвались на мгновение и снова поцеловались. На этот раз нежно и трепетно, тая в огне друг друга, наслаждаясь и впитывая это мгновение абсолютного счастья.

У него был вкус мороза и аромат дивных подводных цветов.

Со всех сторон сыпались поздравления, на берегу озера стали появляться столы с едой. Их выносил спешно нанятый персонал, зазвучала музыка. Кто-то из гостей напомнил про подарки, которые нам все же успели приготовить, но мы с Диаром остались посреди озера и закружились в первом танце новобрачных.

Уж кто-кто, а мы точно знали, что свой самый желанный подарок получили – любовь друг друга.

Диар

– Диар, что происходит?

Я ответил на вызов по лиару, даже не заметив этого. Вокруг давно кружился снег, а я все сидел в кресле, смотрел на Алекс и ждал. Верил, что очнется, несмотря на то, что пошли вторые сутки. Откроет глаза – и мир уже не будет казаться тьмой. Пока он совсем холодный, ледяной насквозь, выбеленный моей силой… Я сделал все что мог. Даже больше. Теперь остается только ждать.

– Диар!

Я уставился на изображение, где в тревоге на меня смотрела почти вся моя семья.

– Чем мы можем помочь? – поинтересовался отец. – Если та девушка так важна для тебя, как нам сказал Маркус, то…

– Я люблю ее.

Мой голос прозвучал хрипло и холодно, я почти не чувствовал тепла, тлели внутри лишь крохи.

– Я заковал ее в кристалл льда, когда она умирала от яда. Вторые сутки… Целых двое суток Алекс не приходит в себя, и я…

– Она поправится, Диар, вот увидишь! – уверенно заявила матушка.

– Даже не сомневайся в этом! – подхватила Виата. – Ты самый сильный, смелый, лучший… Ты стольким спас жизнь, что Вселенная точно кое-что задолжала.

– Верь в себя и не сдавайся, сын! – подбодрил отец.

– Иначе мы сейчас сорвемся и прилетим к тебе, – невозмутимо заявила сестренка.

Я уставился на нее, понимая, что Виата не шутит. Она такая… малость сумасбродная, поэтому вполне может вытворить что-то непредсказуемое.

– А она красивая? – не удержалась Ниата, забираясь к Виате на колени.

Племянница, заметно подросшая, с любопытством смотрела на меня.

– Да. Светлая. Чистая. Сияющая.

– Как звездочка на небе, – встрепенулась Ниата, и все рассмеялись.

Даже я попытался улыбнуться.

– Упускать ее тебе точно нельзя, сын, – деловито заметил отец. – Как придет в себя, сразу женись.