— После четырех поеду на объект. Ты со мной? — когда Артур закончил отчитываться, Корней кивнул, поблагодарил за работу и даже похвалил. Без восторгов, но так, чтобы парень понял — с задачами он справляется, начальство довольно. Сначала во взгляде блеснула радость, следом — сомнение.

— Если можно.

— Если предлагаю — значит, можно.

Парню тоже присуща была некоторая робость, в этом он даже напоминал Корнею Ланцову.

Высоцкий следил, как новый подчиненный выходит из кабинета, в какой-то момент хмыкнув.

Может это возрастные изменения? Стремление окружать себя подобными людьми? Вроде бы простыми, но копнешь глубже… Зачем-то… А там интересно. Непривычно, подчас неожиданно, но интересно.

Когда дверь в кабинет вновь была закрыта, Корней встал из-за стола, прошел к дивану, опустился на него, вытянув ноги. На пару секунд прикрыл глаза. Немного поднадоело систематически не высыпаться. Но одно, когда понимаешь — почему и для чего, а просто крутиться полночи, чувствуя несвойственную себе же тревогу, — это уже глупость.

Одна надежда на то, что сегодня с этим проблем не возникнет.

Телефон снова ожил, опять звонила Илона. Корней глянул на часы — тринадцать тридцать. На самом деле, идеальное время для звонка. С огромной вероятностью он не на встрече. С такой же — не на обеде. Она угадала.

— Привет.

Мужчина взял, снова закрывая глаза.

— Привет. Не отвлекла?

— Нет. Все хорошо.

Произнес, замолк… Илона тоже не спешила. Судя по звукам — перебирала вещи в шкафу, потому что в трубке слышны были щелчки вешалок друг о друга.

— У тебя есть планы на вечер? Мы давно не виделись.

Это не звучало, как упрек. Скорее объяснение, чем обусловлено предложение.

И Корнею не надо было об этом напоминать. Да и против встречи он ничего не имел. И против второй подряд бессонной ночи, но уже по объяснимой для себя же причине, тоже, только вот…

— Сегодня не получится. Прости.

Где-то там снова пауза… И щелчки вешалок прекратились. Видимо, Илона ожидала другого ответа. Положа руку на сердце, Корней это понимал. И ее растерянность тоже. Но приоритетность задач, как всегда, была важнее сожаления.

— У тебя все хорошо? — Илона задала безобидный вопрос, Корней открыл глаза, фокусируя взгляд на белом потолке.

— Да. Все нормально.

— Много работы? — и снова безобидный.

— Как всегда.

— А у нас? — и только третий — не совсем в типичной для их взаимоотношений манере.

— Тоже. Насколько мне известно.

Илона никогда не призналась бы, но наверняка надеялась на то, что Корней этим не ограничится. Ждала, прижав трубку к уху. Ему же… Нечего было добавить. Он не видел трагедии в том, что сейчас встречаться получается реже. Неудобства — да. Были. Но трагедии — никакой. И повода для волнений тоже нет. Разберется с девочкой, разгребется с работой, если ничего не изменится ни у него, ни у Илоны — все вернется на круги своя.

— Хорошо. Тогда… — она попыталась вернуть голосу привычный тон. Корней это заметил и оценил.

— Тогда я позвоню тебе. Не забивай голову глупостями.

Корней сбросил звонок, отложил телефон, тут же возвращаясь к размышлениям минутной давности. О том, что в приоритетах на сегодня стоит выше, чем вечер с Илоной — о необходимости понять, в его квартире — бывшей вечной зоной штиля — все в норме или новый шторм? Его заботило только это, конечно. Только собственный комфорт в сложившихся обстоятельствах. И девочка в той мере, в какой этот комфорт зависел от нее.

* * *

Когда Корней с Артуром приехали в строящийся комплекс, дома уже не было. Только груда обломков стройматериалов, которые завтра должны были продолжить убирать.

Привыкший к таким картинам Высоцкий несколько месяцев назад не подумал бы, что вид подобных развалин может вызывать хоть какие-то эмоции. Но именно эти вызывали. Непонятный даже ему дискомфорт и нежелание задерживаться взглядом.

Он приехал не затем, чтобы плясать на костях. Будь его воля — в принципе обошелся бы без личного визита, но прекрасно понимал — не будет спокоен, пока лично не убедится.

Убедился. А вот Артур еще и заинтересовался.

Подошел к руине, взял в руку обломок кирпича, взвесил… Так, как мог сделать только глубоко погрязший в офисной жизни теоретик. Но это скоро изменится, Корней не сомневался. По объектам мальца он потаскать был готов. Главное, чтобы была польза.

— Старый дом был, да? — парень спросил, оглядываясь на начальника, который смотрел больше на высотки вокруг, чем на образовавшуюся на месте недавно дома груду.

— Да. Старый. — Ответил, зачем-то отмечая, что младшая Ланцова отреагировала бы на его замечание возмущением.

— Несправедливо, конечно…

Артур же опустил кирпичный обломок четко на то место, с которого взял, отряхнул руки, произнес негромко, но Корней услышал.

— Что несправедливо? — мог пропустить мимо ушей, но захотелось спросить.

— Разрушить — дело десяти минут. А строили-то долго, наверное. Еще и своими руками…

Будь на месте Артура Вадим, происходи диалог парой месяцев ранее — умник тут же получил бы как минимум скептический взгляд, а то и просьбу не нести чушь. Сейчас же… Это снова звучало чертовски по-Ланцовски. Это по-прежнему было Корнею непонятно. Но… Он готов был признать, что в этом есть какой-то смысл. Наверное, есть.

— Дома не вечны. Когда-то те, что строим мы, тоже снесут. Это неизбежность.

Артур несколько секунд смотрел на Высоцкого, потом поднял взгляд, чтобы окинуть им уже окружающие руину высотки. Сейчас сложно было представить, что когда-то эти новострои снесут. Сейчас такие свежие, красивые, пахнущие краской и новизной… А что их ждет дальше — неизвестно. Простоят ли столько, сколько простоял этот дом? Какую «жизнь» проживут? Скольких людей повидают?

— Неизбежность, вы правы… Но все равно жалко… Труд ведь… История…

Корней не ответил.

Вечером же, расправившись с работой, снова заехал за едой, повторив заказ, который сделала Аня, когда они возвращались из санатория от старшей Ланцовой, дальше — домой.

Что увидит за дверью — не загадывал. Увидел же…

Во-первых, висевший на месте ключ. Потом опустил взгляд на часы — чуть больше девяти. Следом на движение в коридоре. Девочка явно услышала, что он вернулся, выглянула из своей комнаты.

Моментально чуть порозовела, но это уже не удивляло, тихо произнесла «здравствуйте».

— Привет. Все хорошо?

Когда Корней поздоровался и спросил — щеки стали на тон темнее, а губы чуть приподнялись в улыбке. Красивые губы. Красивый тон.