чтобы он достиг многого в жизни, чтобы сам смог добиться всего, что не сможет получить по праву рождения, раз уж так получилось. И я уверена, его имя еще прозвучит на всю страну, и его станет уважать сам король. А вот такие мелочи, которые я ему сейчас помогаю освоить – умение просто и без затей набить кому‑то морду, не дать себя обокрасть, свободно общаться с низшим сословием и уметь брать от всех то, что пойдет на пользу... Ему пригодится это. А уж дворянским манерам, этикету, наукам, искусству благородного боя – с этим справятся простые учителя. Лекс не солдат, но он умный и способный.

– Вы удивительная, Эри, – перестав есть, медленно произнес Риккардо, глядя на меня. – Как же мне в моем детстве и юности не хватало кого‑то, кто бы так же сильно верил в меня и старался помочь, пусть и такими странными способами, как вы.

– Ну уж как могу, – напыжилась я.

– А обо мне так сможете? Я тоже хочу, чтобы вы обо мне заботились. Пожалуйста.

– Организовать вам уличные бои и найти учителя орудовать отмычкой? – вытаращилась я на своего начальника.

– Что? – подавился он вином. – Орудовать отмычкой?

– Ну да. А как же без этого? А вы не умеете?

– Эри, вы не поверите... – вдруг начал он негромко смеяться, насколько позволяло разбитое лицо. – Не умею. О боги, с ума сойти, о чем я беседую со своей невестой. О навыке пользоваться отмычкой! А вы владеете им?

– Разумеется, – насупилась я. – Любая приличная леди должна уметь вскрыть шпилькой замок.

– Эрика, я вас обожаю! – спрятав лицо в ладонях, затрясся он от смеха.

Отреагировать я не успела. Раздался стук в дверь, и зашел Лексинталь в компании приятного немолодого мужчины с бородкой.

– Отец, приехал магистр Ду́кан.

Пару минут я прислушивалась к вопросам целителя о состоянии пациента. В конце прозвучал вопрос: кого лечить первым, его или мальчика?

Ответила я, вмешавшись в разговор.

– Магистр, приведите, пожалуйста, в порядок его сиятельство. Ему завтра с подчиненными общаться, предстоит долгий рабочий день. А мальчик... уже взрослый юноша. И вполне может остаться с синяками, если у вас резерв кончится, ничего плохого в этом нет. Подумаешь, подрался. Вы ему только тело подлечите непременно, а то завтра урок фехтования и тренировка.

Целитель выслушал меня внимательно, но со слегка округлившимися глазами. После чего поинтересовался:

– А вы, простите, кем являетесь, уважаемая... гм... леди?

– Ду́кан, леди Эрика ди Элдре – член нашей семьи с некоторых пор. И твоя будущая возможная пациентка, – произнес лорд и с трудом встал из‑за стола. – Прошу любить и жаловать.

– О! Ну... Польщен, леди. А я магистр Дукан, семейный целитель вот, значит.

Поклонившись мне и пристально присмотревшись к моей ауре, он подхватил под руку маркиза и повел в спальню. А ко мне подошел Лекс, наклонился и шепнул на ухо:

– Я тоже тебя обожаю. Эрика, ты лучшее, что могло с нами с отцом случиться. Спасибо, что веришь в меня.

– Подслушивал? – улыбнулась я.

– А как же! Всё как ты распорядилась. Владеть информацией – значит, управлять миром. И я проштудировал «Науку о заговорах, секретных обществах и тайной войне». По возможности использую как руководство к действию.

– Хорошо. Молодец. Только не попадись, а то всыплет твой папочка и мне, что плохому тебя учу, и тебе, что слушаешь сомнительную авантюристку, а не приличных благообразных учителей.

– Ты что‑о‑о... – расплылся Лекс в шкодливой улыбке. – Тебе ничо – как говорит Арно – не будет. А ты обещала научить меня плохому еще в самом начале нашего знакомства. И слово держишь. Вот только по‑пластунски не успела, похоже, я буду червяком, которому отстрелят зад.

Я тихонько хихикнула, глянув на приоткрытую дверь в спальню, из‑за которой не доносилось ни звука. Уж не знаю, как лечат настоящие семейные целители, да еще магистры. Но беззвучно, это факт.

Вот только непонятно, к чему отнесся сдвоенный смешок, прозвучавший оттуда?

Утро началось с того, что все проспали. Ну ладно, не все. Мы с Лексинталем проспали. Меня Мона будила, но я опять проваливалась в дремоту и никак не могла встать.

А потом в моей спальне прозвучал голос лорда:

– Эрика! В чем дело? Нам уже выезжать пора, а вы еще в постели!

– Куда выезжать? – села я, пытаясь понять, о чем речь. – В какой постели? Ой!

Это я наконец открыла глаза, увидела полностью одетого и собранного маркиза, глядящего на меня с невыразимым укором.

– Мона, мы проспали! – громко крикнула я и натянула повыше одеяло, прячась от взгляда своего начальника.

Тот отвернул голову и посторонился, пропуская горничную в спальню.

– Наконец‑то, – добродушно проворчала девушка. – Ваша одежда готова, леди. Прическу бы сделать.

– Ваше сиятельство, извольте выйти, – величественно указала я на дверь.

Сиятельство закатило глаза, хмыкнуло и удалилось.

Я тут же кубарем скатилась с постели и побежала умываться, отдавая на ходу распоряжения:

– Мона, заплетем косу. Вели завтрак упаковать мне с собой. Обед тоже. Побольше. Лекс встал?

– Можно и так сказать... – уклончиво отозвалась она и отправилась выполнять поручение.

Спустя десять минут, что очень быстро, я выскочила в коридор и помчалась к лестнице на первый этаж. По пути столкнулась с сонным и встрепанным мальчишкой.

– Опаздываем! – бросила я ему на ходу и побежала дальше, но притормозила, чтобы сообщить идею, только что пришедшую в голову. – Ухо правое надо проколоть тебе сверху. Колечки такие маленькие, штуки две или три. А левое – мочку. Серьгу туда – гвоздик с черным камушком.

– Что? – открыл Лекс рот. – Проколоть мне уши?!

– А что? Красиво будет. Так... по‑пиратски. Я читала, что пираты прокалывают уши и вставляют в них жемчужные серьги.

Я попрыгала вниз по ступенькам, стараясь не промахнуться. Лексинталь догнал меня, подхватил под локоток и пристроился рядом, стараясь не отставать.

– Отец не разрешит.

– Уболтаем. А на осень купим тебе куртку с заклепками. Как у наемников.

– Точно не разрешит.

– И на это уболтаем. Ой! – Я засмотрелась под ноги и не заметила, что мы едва успели притормозить, чтобы не врезаться в маркиза.

– На что вы собираетесь меня «уболтать»? – с философским спокойствием вопросил он, окинув