Жана его услыхала, што муж её получил тышечу, и вот он её пропил в кабаке. И вот приходит к нему и плачет. — «Што ж ты жделал, такой-сякой пьяница? Свою голову потерял, и меня с детя́ми оштавил голодом!» Он говорит: «Ах, жана моя любезная, принеси-ка пошледнюю юбчонку, заложи и опохмели меня». — Она все-таки со слезами — жалеет мужа — пошла, принесла, заложила и опохмелила его.

Ну-с, теперя они приходют домой, уже с ней, и он ей говорит: «Ну, свари мне чайку и нет ли там сухарьков, я поем». Она согрела чаёк, набрала сухарьков и он, значит, чайку попил с сухарьком и лёг спать. Вот он проспался, дождался вечерку, как стемнелошь, и пошол на добычу; где украдёт топор, где там, долотцо, и где полешко дров, где досо́чку, и набрал себе, што нужно, приносит домой, и начинает устраивать орла. Ковда устроил, собрал его в кучу, орел его действует хорошо.

Товда он разобрал и сложил в мешок, и положил под лавку, и сам лёг спать. Утром, стаёт и говорит жене: «Ну, жана, согрей мне чайку, пойду государю». — Та согрела чайку, он попил, собралша и пошол государю.

Когда приходит ко дворцу, товаришши его уже тут стоят. — «Ну, здравствуйте, братцы!» — «Здравствуй!» — «Ну как ваши дела?» — «Слава бох!» И они его спрашивают: «Как твоё?» — «Тоже», говорит: «слава бох!» И просют доложить государю, што такие мастера пришли.

Когда государю доложили, государь велел допустить их ко крыльцу. Когда они пришли ко крыльцу, то государь выходит на крыльцо и первому говорит: «Ну-ка, выставляй своих шалдат!» — Тот выставил, скричал: «Смирно, равняйся!» Они стали смирно и равняться. И начал командовать: «Направо и налево!» — И они стали проделывать у него. — «Но-ка — говорит — портной, надевай на ето войску свою оммундировку!» — И он на кого ни наденет, точь в точь приходится. — «Ну, ты, орёльшик, где твой орёл?»

Тот лежет прямо к ему на параднее крыльцо, и высыпает из мешка. Вот, государь ему и говорит: «Ты, што, мне дрова што ли принес, у меня дров, ведь много?» — Он говорит: «Позвольте, ваше императорское величество, посмотрите на деле!» — Живо его собрал и говорит: «Как желаете посмотреть, ваше императорское величество, по дворцу или вверьх?» — Государь и говорит: «Ну-ка, жделай попытку по дворцу». — Ну, значит, как он жделал попытку по дворцу, словно молонья́ просверкнул. — Тогда государь ему говорит: — «Ну-ка, жделай попытку вверьх». — Когда он жделал вверьх, он уже в три секунды поднялша книзу. Когда спустилса вниз и говорит: — «Теперь, ваше императорское величество, позвольте двадцать четыре листа бумаги, перо и чернильницу» (планы́-то будет сочинять).

Ковда государь дал ему двадцать четыре листа бумаги, перо и чернильницу, тогда он отправился путешествовать. И вот, в четвёро суток по всему белу свету облетал и со всех место́в планы́ снял. Когда он вернулся назать и спустилша государю в сад, оставил орла своёго в саду и приходит государю уже с документам, с пла́нам етим. Когда государь посмотрел планы, и даёт ему денег столько, сколько он жалал, и дал ему золотой стакан, — на дне подписано, где он ни пришол, в какое питейное заведение, давать бесплатно, или так же, в какой мага́жин, сколько бы он ни хотел брать товару, давать бесплатно, — значит, денег не просить.

Товда он приходит домой, и говорит жане: «На, вот тебе стакан, иди в мага́жин, и што угодно бери; когда наберёшь, запросют у тебя деньги, ты покажь имя́ етот стакан». — Так, жана приходит в магажин, берет разного материя. Когда набрала, подшитали: на петьсот рублей. Купец говорит: «Пожалуйте денежки!» Она подает стакан купцу, купец посмотрел на стакан и говорит: «Ну, иди с богом!» — (значит, деньги получит у государя — ето уж я говорю).

Теперя етого орёльшика оставим, они живут хорошо с жаной и детя́м. Будем говореть дальше. Так как у царя был сын, лет пятнадцати, звали его Иваном. Вот они в один день пошли с отцом в сад прогуливаться, и вот Иван-царевич увидал етого орла, и просит родителя, штобы он дал ему, значит, жделать попытку; на етим орле, дозволил. Но отец ему ни в коем случае не дозволил жделать попытку, — «потому што ты ещо мал». — Но сын и думает на уме: «все таки опосля́ пойдет наша при́шлуга в сад и я с ними шкраду́ю, жделаю все-таки попытку на орле». И вот так и случилошь.

Когда на другой раз собралашь прислуга в сад, значит, сын у отца скралша, и вот ушол с имя́. И вот добралша до етого орла и сял на него. И давай крутить. Чем боле крутит, тем дале и выше. И вот ему бы уже будет, но никак не может назать спуститься. Орёл всё несёт его дальше.

И вот пристигает его тёмная ночь, и он нача́л вертеть в другую сторону, ну и спустилша в такую трушшо́бу непроходимую. У его только был с собою носовой платок — и он вынул его и перевязал орла. И думает: «Куда же я теперь, пойду по етой трушшо́бе?» — Постоял, подумал, и говорит про себя: «Пойду куда глаза глядят».

Вот он полз, полз по етой трушшо́бе, и вышел на тропку, и пошол по етой тропке. Немного подошол, и видит, стоит изба ета рубленая рука́м человеческим. — «Давай — думает — зайду в ету избу». — Когда заходит в эту избу, и видит: сидит у стола старик шедой, и он говорит ему по русски: «Здрастуй, дедушка!» Старик молчит, начал говореть он по-немецки, старик молчит; начал говореть с ним по-французски — старик начал говореть. И стал его спрашивать: «Чей ты, мало́й ю́нош, откудов?» — Он и говорит: «Ах, дедушка, я еще ись хочу». — Когда старик его накормил, — «Ну, теперь, дедушка, я спать хочу». — Старик указал ему постельку, и он лёг, уснул.

Когда проснулса встаёт, тогда старик начинает его спрашивать: — «Чей же ты, мало́й ю́нош, откудов?» — Он говорит ему: «Вот, дедушка, я есть московского купца сын. Когда мы ходили с родителем на корабле по разным местам, торговали, и вот нас схватила буря, и разбила у нас