А потом приплыл Семис. Ну да, точно, я ж ему обещал новую ласту!

* * *

— Будет у тебя твоя верёвка, Скат! — заявил сходу одноногий парень. — Может даже завтра.

— Вот как? — хмыкнул я. — А как же подгон? Я, конечно, сделал ему стул…

— Да брось, Скат, — отмахнулся Семис, — я Мода с вот такого возраста знаю, — показал он рукой, — ещё когда он на лов ходил у отца. Всегда ко мне добр был. Только это… ты не обмани.

Добавил Семис, чем заработал от меня укоризненный взгляд.

А когда я вручил ему новую ластину… Пацан принял её чуть ли не дрожащими руками.

— Шире предыдущей, — пробормотал Семис, заворожённо водя рукой по лопасти. Попробовал на упругость. — Какая она… Можно?

Ну словно собачонка, просящаяся гулять!

Он даже не обратил внимания на того «монстра», что натянул я! Впрочем, я сначала помог ему обуться.

— Ух ты! — продолжился восторг. — Не надо узлы вязать? Просто натянул на пятку и всё?

Снял с пояса верёвку, связал себе ноги под коленками… Нифига себе! Он что, её специально с собой носит? И оттолкнувшись ногой от ступеньки, поплыл вперёд.

С полчаса, не меньше, Семис носился по поверхности: просто грёб вперёд изо всех сил, проныривал в длину и, похоже, просто наслаждался.

— Да-а-а, — протянул он, сияя глазами, когда мы остановились в воде передохнуть метрах в ста от берега. — Я прям быстрее плыть стал! Слушай, а можно нырнуть?

Эх, ну почему он, а не Каналоа такой фанат нырялки? Как бы сейчас проще было!

— Пошли на берег. Сначала отдышишься и настроишься, — решил я.

Разуваться не стали. Место на песчаной ступеньке было для одного, я уступил его Семису. Сам же выполз на берег рядом и только тут Семис увидел мою монку.

— Вот это да-а-а… — раскрыл рот одноногий. — Ска-а-ат…

Я помотал головой:

— Если хочешь себе такую, то нет, Сем. В смысле — не сейчас. Ты одной ногой её не прожмёшь просто. Поверь, — усмехнулся, — я с двумя-то ногами уже подзадолбался.

В первый нырок ушли сразу на десятку, причём у Семиса «утиный заныр» вышел куда как хорошо!

Повисели. Я с вопросительной мордой показал на уши, Семис показал «всё хорошо». Ну ладно.

Всплыли, отдышались, пошли на пятнадцать.

— Как уши? — спросил после всплытия.

— Да нормально у меня всё с ушами, — удивился парень. — Скат, я с детства ныряю. Я знаю, какие проблемы бывают у ныряльщиков, но веришь, нет, у меня уши никогда не болели!

Ну вот, подумал отстранённо, ещё один счастливчик, не нуждающийся в продувке. А мог так никогда больше в воду и не войти.

А на двадцати метрах мы встретили каракатицу.

Я погружался рядом с Семисом, поглядывая ему в лицо. В принципе он нырял так, как я и учил — отстранённо, периодически прикрывая глаза, чтоб совсем абстрагироваться от окружающего. На двадцатке я его тронул за плечо, большим пальцем показал: «Выходим».

Семис показал «хорошо», кинул взгляд по сторонам… И крепко ухватил меня за плечо, куда-то тыча второй рукой.

В первую секунду я вгляделся ему в глаза — что там? Паника? Только паники на глубине мне не хватало!

Но в глазах парня был лишь интерес!

Я посмотрел. Ну да, каракатица. Метрах в десяти от нас, плывёт себе спокойненько, высматривает добычу.

— Это он? Это морской демон? — первое, что спросил Семис после всплытия. — Это тот морской демон, которого… мы ели?

Пацан откровенно задыхался, всё-таки двадцать метров для него было близко к пределу по времени.

— Тот-тот, — кивнул я.

— Слушай, а как… — в глазах парня мелькнул азарт. — Как ты его добываешь?

Видимо на моём лице всё так явственно отобразилось, что он тут же схватил меня за руку.

— Скат, я клянусь! Клянусь своим потомством! Я никому-никому! Скат… — он заглянул мне в глаза, но недавней собачонки я там не увидел. Взгляд был твёрд и решителен. — Скат, я решил… — сбился, выдохнул, — Скат! Ты ведь мне открыл новый мир! Да теперь если… если у тебя… у нас, — поправился он твёрдо, — не получится. Если мне опять придётся считать сети, смотреть за дележом улова на берегу… — он вздохнул, помотал головой. — Я так больше не смогу, Скат.

Я молчал минуты две. Не сказать, чтоб просчитывал варианты. Нет у меня вариантов. Просто молчал, и глядел на одноногого.

— Ладно, — вздохнул наконец. — Каналоа, принеси ружьё.

Пришлось взять ещё одну клятву, и теперь я был, куда серьёзней.

— Пойми, Семис, — посмотрел я в лицо пацану враз заледеневшим взглядом. — Ты мне друг, но… — вздохнул, качнул головой, — но если хоть кто-то узнает по это, — приподнял в руке арбалет. — Мне придётся поступить так, как мне бы очень не хотелось.

Судя по тому, как Семис побледнел, его проняло. Но он всё же кивнул:

— Я всё понимаю, Скат. И я тебе клянусь…

Потом мы немного постреляли. А прямо в песок ступеньки, метров с пяти, на глубине не больше роста.

Что сказать? В ступеньку парень попадал.

Потом мы ныряли за каракатицами. Десять раз. Семис не попал ни разу.

Хуже того, глубина, на которой встречались каракатицы, была почти предельной для одноногого по времени. Он нырял и тут же стрелял. Запаса, чтоб выбрать позицию, чтоб неспешно сократить дистанцию не оставалось. А если добычи не оказывалось поблизости, вообще приходилось тут же разворачиваться и выходить. И то, выходил он уже серенький, с очень характерными признаками.

— Скат, — наконец он выдохнул, расстроено, — я больше не могу. Хоть убей, не могу. Устал.

Хм, а что ты хотел, дружище? Ласта больше, усилий затрачиваешь больше. Плюс нырялка, это ещё и нагрузка на нервную систему. Гипоксия её нагружает — дай боже!

— Ладно, Сем, — наконец махнул я рукой. — Давай на сегодня заканчивать. Выходи, сейчас Каналоа что-нибудь пожрать сообразит.

А сам взял ружьё — надо бы ещё хотя бы парочку «демонов» подстрелить.

Я же ощущал себя почти свеженьким — нырок в моноласте отличался от нырка в разногах. За счёт более эффективного гребка я тратил куда меньше сил, поэтому когда Семис выходил чуть ли не отключаясь, я