воле Китая, на расширение влияния Японии и на осторожное «отвлечение» Кореи от Пекина. Как пишет историк Японии Питер Дуус, стратегическое значение Кореи заключалось «не только в ее близости к Японии, но и в ее неспособности защищаться от чужаков… Оставайся Корея отсталой или нецивилизованной, она сохранила бы свою слабость, а будучи слабой, она служила приманкой для иностранных хищников»[852]. Но накануне китайско-японской войны 1894 года, как пишет историк Акира Ирие, целью Японии являлось уже не «поддержание баланса сил между Японией и Китаем, а выведение полуострова из сферы китайского влияния»[853].

Что касается опасений Японии относительно западного, в особенности российского влияния в Восточной Азии, последние события подтверждали их правоту. Император опасался, что Россия может отреагировать на быстрое развитие Японии и воспользоваться своей новой Транссибирской магистралью (строительство началось в 1891 году) для переброски войск на Корейский полуостров – с возможным впоследствии вторжением в саму Японию[854]. Ямагата Аритомо, японский фельдмаршал и премьер-министр, прямо заявил в 1893 году: «Наш враг не Китай и не Корея; это Великобритания, Франция и Россия»[855].

В 1894 году корейское крестьянское восстание, так называемое восстание Тонхак[856], вынудило короля (вана) Кореи Ли Менбока[857] обратиться за помощью к Китаю. Япония, не желая видеть, как ее тщательно составленные планы рушатся вмешательством китайских интервентов, направила в Корею собственные войска, что привело к прямому конфликту с китайцами. Боеготовность японских войск ошеломила противников, императорская армия быстро прогнала китайцев из Пхеньяна, а флот одержал неожиданную победу над китайской эскадрой, после чего японцы высадились на юго-востоке Маньчжурии и двинулись на северо-запад, на территорию Китая. Война завершилась годом позже и унизительно для Пекина: Симоносекский договор признавал независимость Кореи (это был символический жест, на самом деле Корея из китайского вассала превратилась в японского) и отдавал Японии острова Пескадорес[858] и полуостров Ляодун.

Японские опасения по поводу намерений России оправдались сполна. Неожиданная победа Японии над Китаем и позорные условия Симоносекского договора побудили Россию, Францию и Германию к «тройственной интервенции». Япония вынужденно согласилась отступить, вернула Китаю юго-восточную Маньчжурию и как будто смирилась с тем, что ее «отодвинули» от границ России.

Однако в действительности случившееся заставило Японию сосредоточиться на «решительном устранении» российской угрозы. «С унижения 1895 года, – пишет историк Дж. Н. Вествуд, – японское правительство осознанно готовилось к большой войне с Россией». Подготовка велась целенаправленно и масштабно: Япония почти втрое увеличила численность своих военных моряков за десять лет после китайско-японской войны, а численность личного состава армии – и вовсе в девять раз[859][860]. Памятуя о вмешательстве Франции и Германии в ходе «тройной интервенции», Япония также попыталась заблаговременно избавиться от «европейской помехи» и заключила в 1902 году союз с Великобританией. Она твердо решила изгнать Россию из Маньчжурии.

Не имея возможности вести переговоры о выводе российских войск, Япония неожиданно напала на русский флот в гавани Порт-Артур (на маньчжурском побережье) в феврале 1904 года. Эта атака начала Русско-японскую войну, длившуюся полтора года. Японские войска одержали победу, цель – полный уход России из Маньчжурии – была достигнута подписанием Портсмутского договора. Одолев Россию в Маньчжурии, Япония устранила еще одно препятствие на своем пути к гегемонии в Азиатско-Тихоокеанском регионе.

Великобритания против США

Период: начало двадцатого столетия

Правящая сила: Великобритания

Крепнущая сила: Соединенные Штаты Америки

Предмет спора: мировое экономическое доминирование, господство на море в Западном полушарии.

Исход: без войны

В последние десятилетия девятнадцатого века США в своем экономическом развитии сумели превзойти мировую империю Великобритании, а их растущий флот сделался потенциальным соперником Королевского флота. Когда США начали утверждать свое превосходство в «собственном» полушарии, Великобритания, столкнувшись с более близкими угрозами и вынужденная оборонять широко раскинувшуюся колониальную империю, смирилась с возвышением Америки. Уступки со стороны Великобритании позволили США мирным путем добиться господства в Западном полушарии. Это «великое сближение» заложило основу прочных американо-британских альянсов в двух последующих мировых войнах и тех «особых отношений», которые ныне обе страны считают само собой разумеющимися.

За последние три десятилетия девятнадцатого века США сумели восстать из пепла гражданской войны и сделаться настоящим экономическим монстром. Американский ВВП стал больше ВВП Великобритании в начале 1870-х годов, а к 1916 году обогнал совокупный ВВП всей британской империи[861]. С 1890 по 1914 год быстро развивавшиеся США втрое превзошли британские уровни потребления энергии и производства чугуна и стали, то есть ключевые показатели индустриализации[862]. По мере роста благосостояния страны Вашингтон все чаще стремился диктовать свою волю в Западном полушарии и настаивать на роли третейского судьи в спорах между европейскими и латиноамериканскими государствами. Это расширение региональной роли США заставляло опасаться возможных конфликтов с великими державами. В конце 1895 года страхи из-за того, что участие США в территориальном споре между Великобританией и Венесуэлой обернется войной, вызвали панику на Нью-Йоркской фондовой бирже[863]. В январе 1896 года британский премьер-министр лорд Солсбери сказал своему министру финансов что «война с Америкой, не в этом году, но в недалеком будущем, стала вполне реальной»[864].

Военно-морской флот США по-прежнему оставался малочисленным по сравнению с Королевским флотом, но увеличивался (особенно после испано-американской войны и избрания президентом «ястреба» Теодора Рузвельта). Тоннаж кораблей почти утроился с 1900 по 1910 год[865]. Первый лорд британского Адмиралтейства признал в 1901 году, что «если американцы предпочитают платить за то, что они легко могут себе позволить, то постепенно у них появится военно-морской флот, сравнимый с нашим, а затем и превосходящий». С оглядкой на эти реалии он утверждал, что «я бы никогда не стал ссориться с Соединенными Штатами, будь у меня такая возможность»[866].

К смятению британского военного ведомства, Адмиралтейство исключило США из своего «двухдержавного стандарта», согласно которому Великобритании полагалось иметь столько линейных кораблей, сколько их у двух ближайших и крупнейших конкурентов. Адмиралтейство больше беспокоили угрозы ближе к дому, поэтому оно делало все возможное, чтобы избежать непредвиденной войны с Америкой. В 1904 году первый морской лорд сказал своим гражданским начальникам, что Великобритания должна «любыми способами избегать такой войны», потому что «ни при каких мыслимых обстоятельствах мы не сумеем уклониться от сокрушительного и унизительного поражения в схватке с Соединенными Штатами». Потому «будет пустой тратой времени готовиться к ней»[867].

Лорд Солсбери от имени многих британцев выразил сожаление по поводу того, что американской угрозе не уделили должное внимание ранее: «Очень печально это сознавать, но я боюсь, что Америка будет и далее