– Что он натворил?

– Ничего, – Дженнифер с вызовом подняла на нее глаза. – Ровным счетом ничего.

– Тогда в чем же дело?

Старшая сестра судорожно перевела дыхание. К этому времени она чуточку успокоилась.

– Если тебе рассказать, ты не увидишь ничего такого… Надо было присутствовать… видеть его лицо… чувствовать отношение…

– Какое отношение? – Впрочем, Розамунда и сама могла представить себе хамство их вчерашнего гостя.

– В общем, так. Когда я подошла к его дому, вокруг не было ни души. Я обошла кругом – окно гостиной оказалось незашторенным, и я… не удержалась и заглянула внутрь. Там царило такое же запустение, как и до его приезда. Я промочила ноги и, уже поднявшись на крыльцо, решила повернуть назад, но вдруг услышала за дверью шум и дернула за шнурок. Дернула – и сама же испугалась: звон в полупустых комнатах оказался просто оглушительным. – Дженнифер сделала небольшую паузу и продолжила: – Потом отворилась дверь, и появился мистер Брэдшоу собственной персоной. Без пиджака. В рубашке, бриджах и заляпанных грязью сапогах – а ведь он находился дома! Признаюсь, я не находила слов. Глупейшая ситуация! Я что-то там пролепетала: мол, пришла поблагодарить за его доброту… Доброта – ха! Он стоял и только сверлил меня взглядом. Наконец он как будто собрался что-то сказать, как вдруг его что-то отвлекло. То ли собака, то ли что-то в этом роде, потому что он прикрыл дверь, так что осталась только узенькая щель, и рявкнул: "Ступай к Мэгги! Отправляйся к Мэгги!" Собака заскулила – вовсе даже не по-собачьи, – как будто ей было больно. А он как заорет: "Мэгги! Мэгги!" Кто-то выбежал в прихожую – мне удалось мельком разглядеть пожилую женщину. Он снова распахнул дверь…

– И, конечно же, извинился? Объяснил как-нибудь?..

– Как бы не так! От такого дождешься! Он вышел на крыльцо, затворил за собой дверь и продолжал презрительно смотреть на меня, как на какого-то слизняка, – Дженнифер изменила голос, передразнивая своего врага: – "Не стоит благодарности, мисс Морли, я всего лишь перенес вашего отца на кровать, да еще расстроил вас с сестрой".

– Ну что ж, он прав.

– Возможно. Все дело в интонации. Он как будто видел меня насквозь. Я чувствовала себя голой. Ты не можешь себе представить, каково мне было.

– Сама виновата. Ты же не станешь отрицать, что это была твоя идея – отправиться на охоту.

– Сама знаю, не береди рану. Я, должно быть, спятила – вздумала связаться с подобным типом. Эндрю, по крайней мере, человек!

– Поздравляю. Хоть какой-то толк.

– Хватит, Рози. Перестань издеваться. На моем месте и тебе было бы не до смеха. Только он вышел на крыльцо, как начался дождь – крупными такими каплями. Естественно, я ожидала, что он пригласит меня в дом. Ничего подобного! Наоборот – сошел с крыльца и потопал по дорожке. Мне ничего не оставалось, как последовать за ним. А когда мы дошли до ворот – одна створка вот-вот соскочит с петель, – он распахнул их и посоветовал: "Поспешите, не то промокнете".

– А дальше?

– Все. Никаких «дальше». Я поплелась прочь, как побитая собака. А тут еще, как назло, нога почти перестала сгибаться. Я успела совсем немного пройти, как разразился ливень. Хуже всего то, что я чувствовала: этот негодяй стоит и наблюдает за мной. Говорю тебе, Рози, это просто изверг. Дикий зверь. Вот уж точно Болотный Тигр!

– Да, он не склонен принимать гостей. Вчера так прямо и заявил.

– Но почему? По крайней мере, мог предложить мне укрыться от дождя.

– Несомненно.

– Ну ладно. Пусть сгниет в своей башне из слоновой кости! А знаешь, так и случится. Здесь не станут мириться с его заскоками. Кем он себя воображает, в самом-то деле?

– Очевидно, хозяином Торнби-Хауза. Помещиком-феодалом. Ладно, допивай свой чай, и забудем эту историю. Если к вечеру распогодится, прогуляемся к Эндрю?

Дженнифер вздохнула.

– Странно, что он все еще в отъезде. Должен был вернуться вчера вечером.

– Не забывай: у него на руках ферма.

– Понимаю…

– Намажь лепешку маслом, пока горячая, – Розамунда передала сестре тарелку. Та поднялась и проследовала к буфету за маслом. И вдруг, словно увидев что-то за окном, подбежала к нему, приблизила лицо к стеклу и вгляделась в завесу дождя. Ей почудилось, будто на дальнем берегу стоит маленькая фигурка. Дженнифер поморгала, протерла запотевшее стекло и вгляделась пристальнее.

– Рози! Посмотри, там кто-то есть!

Розамунда расплющила нос о стекло и прищурилась.

– Ребенок!

– Но откуда? Здесь ни у кого нет детей – во всяком случае, таких маленьких. У Браунов все старше четырнадцати.

– И все-таки это ребенок, – Розамунда бросилась к двери.

Выбежав на крыльцо, она отчетливее разглядела детскую фигурку.

– Дай-ка мне пальто! – бросила она через плечо, не спуская глаз с ребенка, девочки, которая уже собралась ступить в лодку.

– Что ты задумала? Помочь ей переправиться? А вдруг с ней кто-то есть? Какой-нибудь рыбак…

– Что-то непохоже. Да и кто здесь рыбачит? Дженнифер помогла сестре надеть пальто.

– Но все-таки – как ты собираешься поступить?

– Спрошу, откуда она и куда направляется. Наверное, бедняжка заблудилась. И потом…

Розамунда не договорила. Вместо этого она ринулась вниз с крыльца, пересекла весь сад и, едва не поскользнувшись, сбежала к пристани.

На дне лодки проступила вода. Розамунда не стала ее вычерпывать, а быстро переправилась на тот берег.

Первый же взгляд на девочку заставил ее содрогнуться. А когда она внимательнее вгляделась в этот бесформенный, насквозь промокший комочек и лицо с явными признаками слабоумия, ее затопила жалость. Прищуренные веки девочки, из-за которых почти не было видно глаз, часто-часто моргали. Постоянно открытый рот походил на выведенную неверной рукой букву «О». Толстый, похожий на обрубок язык покоился на нижних зубах. Редкие, бесцветные волосы прилипли к черепу, отчего девочка казалась лысой. Плечи сгорбились. Из-под короткого пальтишка торчали похожие на два толстеньких полешка ноги. На вид девочке можно было дать лет десять, но, конечно, точно определить ее возраст было невозможно.

Наклонившись к ней, Розамунда ласково спросила:

– Ты заблудилась?

Ответа не последовало. Ребенок таращил на Розамунду щелки глаз.

– Где твоя мама? Папа? Пошли ловить рыбу?

Снова молчание. Наконец девочка занесла ногу в лодку.

– Минуточку! – попросила Розамунда и оглянулась по сторонам – ни одной живой души. Нельзя же бросить маленькую на произвол судьбы. Лучше взять ее с собой. Девушка протянула руку. – Спускайся. Только осторожно.

Девочка шагнула в лодку и опустилась на скользкое сиденье. Потом подняла мокрое лицо и улыбнулась, отчего черты ее лица исказились и стали еще уродливее. Из