— Сиор Мильвио. Он запретил любое самоуправство.

— Вам лучше вернуться назад, капитан.

— Я бы с радостью. Но нам платят не за то, что мы хотим делать. Придется быть рядом с вами. Так куда вы идете?

Тэо стянул перчатку с левой руки, показывая треттинцу длинные когтистые пальцы, полупрозрачную плоть и золотые искорки, бегущие по сосудам. Увидел, как опытный наемник бледнеет и делает шаг назад.

— Возвращайтесь, — повторил акробат. — Это только мое выступление, сиор. Вам не стоит принимать в нем никакого участия.

И капитан больше не спорил, отступил.

Тэо, не глядя на него дальше, продолжил путь.

Он вспомнил видение, что давным-давно показало ему зеркало на Талорисе. Здесь не было города. Улицы. Мостовой. Но земля дрожала, как и тогда, словно отвечая на каждый удар его сердца. Отзывалась на тяжелый шаг тысяч ног.

Стальная черепаха, огромное неспешное создание людей, баталия надвигалась на него стеной прямоугольных щитов, лесом пик, знаменами с эмблемами водоворота. Он не представлял для них угрозы, просто оказался на пути. Не отойдет в сторону, будет раздавлен, словно букашка.

Золотые искры в его руке разгорелись, засияли ярко и он сжал кулак, прогоняя боль, когда из предплечья, разрывая кожу, начала сочиться кровь.

Не было ни огня, ни молний. Просто, казалось, свет потускнел над всеми Четырьмя полями, словно солнце, и так скрытое тучами, закрыл силуэт грандиозного чудовища. А затем огненные стрелы, пронесшиеся над головой Тэо от баталии к баталии, полыхнули синим, и из земли поднялась сотканная из теней большая, величиной с осадную башню, рука, так похожая на руку асторэ.

Она плашмя упала на армию горного герцога, ломая ряды, сминая их, раскидывая в разные стороны, как игрушечных солдатиков…

Вир почувствовал это.

Как тогда, при первой встрече с Тэо. Только гораздо сильнее. Будь он зверем, его шерсть встала бы дыбом. А так он лишь повернул голову туда, где вздымался черный не то дым, не то вихрь. Вид у этого явления, точно гриб растущего из центра вражеской баталии, был странным, совершенно неподходящим для привычного мира.

Магия асторэ во всей красе.

В наивысшей точке гриб распался, рухнул вниз сплетенными из теней птицами. Они падали среди людей, взрывались холодным синим пламенем, сжирающим кольчуги, словно те были не из металла, а из сухой соломы. Огонь перепрыгивал с человека на человека, точно гниль.

Болезнь.

Захватывая десяток за десятком, расширялся, подобно распускающейся лилии, и вот уже слаженность рядов перестала существовать, люди не выдержали, дрогнули, в панике бросились во все стороны. Сталкиваясь, давя друг друга, теряя хоть какое-то подобие организации. То, что делало воинов воинами.

Ничего этого Вир, разумеется, не видел.

Чувствовал.

И ему хотелось все бросить. Всех. Покинуть товарищей, перебежать поле, оказаться там, где это происходит, и прекратить. Напасть на асторэ, как того требовали инстинкты. Но наваждение было подавлено. Тэо друг. Свой. Вир сражается с ним на одной стороне, и стоило сосредоточиться на ином.

Несмотря на сопротивление, их уничтожали. Они отступали, с каждой минутой теряя бойцов. Их становилось все меньше, а слева, под знаменем водоворота, чтобы прикончить упорный отряд и остатки баталии Зидвы, спешило по крайней мере пять сотен латной пехоты.

И этого никто из соратников Вира уж точно не переживет.

Тэо был слишком далеко, так что ученик Нэ принял решение. Он сделал то же, что и на мосту Арбалетчиков. Направил щит на врагов и потратил все свои таланты разом, ощущая, как спину обдает жаром и на коже появляются шрамы.

Удивительное тепло коснулось правой щеки Шерон. Лизнуло языком пастушьей овчарки, забралось под мокрую одежду, высушивая ее.

Алый луч, незнамо как появившийся, ударил с севера, рассек Четыре поля на две половины, сжигая все, чего коснулся. Квадрат полка латников под знаменем Вэйрэна, пять сотен душ, оказавшиеся на его пути, попросту исчез без следа, словно все эти люди никогда не появлялись в этом мире.

Это было очень далеко от Шерон, иначе бы вместо тепла она почувствовала нестерпимый жар. Луч задел еще несколько отрядов из резервов горного герцога, собиравшихся в дальней части поля, врезался в холм, с грохотом взорвав его, и в воздух вместе с дымом взметнулся вырванный грунт, огненными шарами упавший на землю, давя всех, кто не успел убежать.

Луч исчез точно также, как и появился, оставив после себя хаос в наступлении армии горного герцога и широкую полосу горящей земли, вытянувшуюся в линию больше, чем на лигу.

Шерон, с помощью Серро и лейтенанта, встала, осторожно оперлась на вылеченную ногу, проверяя. Начали потихоньку возвращаться ощущения, но боли не было. Затем тзамас подозвала свою мертвую лошадь, запрыгнула в седло, пачкаясь её все еще тёплой кровью.

— Что происходит, госпожа?! — командир гвардейцев выглядел растерянным. Он выжил в этом бою, как и множество других его солдат. В первую очередь благодаря поднятым мертвым.

На западе над тучами сгустились тени, нечто рухнуло, и земля вздрогнула, крикнув сотнями людских голосов. Оказавшаяся слишком близко к прошедшему лучу сосновая роща, сейчас горящая от верхушек до корней, полыхнула синим огнем.

— Не знаю, — она с тревогой смотрела в сторону холмов. Где-то там, возле Бутылочного горла, указывающая чувствовала нечто странное. Чужеродное. Опасное. Пробуждающееся и приближающееся. — По коням, сиор. Нам следует быть готовыми двигаться очень быстро.

Дрянную ночь ознаменовало дрянное холодное дождливое утро, которое тягуче и совершенно незаметно перетекло в дрянной день.

Дэйт не ожидал от его результатов ничего хорошего. Все было против них. Тяжелые бои нескольких дней, когда никто не мог взять верх, давление по всему фронту. Атаки, отступления, перегруппировки, краткий отдых, пополнение припасов и снова в бой.

Люди вымотались и держались лишь благодаря воле, упрямству, злости. Три его баталии оказались теми камнями, вокруг которых строилась оборона в этой части Четырех полей. Теперь их осталось две. Он видел, как смяли Зидву, размазали его тонким слоем по мокрому грязному полю. И понимал, что они — следующие. Даже если подоспеют последние резервы, это даст им лишь пару лишних часов жизни. К вечеру итог будет един — все, кто уцелеет, отойдут к Улитке и попробуют держать оборону там.

Впрочем, через четверть часа, видя, как с двух сторон приближаются две свежих баталии, он уже понимал, что до вечера они не протянут.

А потом все резко стало меняться, и Дэйт перестал поспевать за событиями, творящимися на поле.

Проснулись тени, но не такие, какие он видел во дворце, в Шаруде. Эти тени не походили на шауттов, имели иную природу и ими управляли иные силы. Что самое удивительное, они сочли врагами людей Эрего да Монтага.