* * *

Степан шёл первым, держа перед собой пистолет. Особых трудностей он не ожидал: в здании предположительно было всего четверо одержимых, включая архонта, а одержимые – почти те же люди, без всяких сверхъестественных способностей. Правда, слишком безбашенные, без инстинкта самосохранения. С этой братией он и его команда не раз имели дело. Тут главная задача никого не покалечить, и уж тем более – не убить. Нужно сработать так, чтобы носители нечисти не пострадали – не их ведь вина, что их тела облюбовала всякая погань. Трудностей Степан не ожидал, но и расслабляться себе не позволял ни на секунду.

Пока всё тихо. Неужели одержимые ещё не просекли, что маги сковали их? Степан в этом сомневался.

Дверь в здание оказалась отрытой. Команда проникла в холл. На полу валялись пластиковые и стеклянные бутылки, лежало какое-то тряпьё, в воздухе стоял кисловатый запах. Двое спецназовцев юркнули в гостиную: чисто. Двое в каминную комнату…

Раздался дикий вопль. Растрёпанная женщина в грязном цветастом халате, как обезумившая фурия, выскочила из-за дивана и, занеся над головой топор, помчалась на спецназовцев, при этом один глаз женщины косил вправо, а другой бешено вращался в глазнице, с губ срывалась пенистая слюна. Дротики попали ей в грудь, в шею. Вопль резко сменился хрипом. В шаге от непрошеных гостей, одержимая рухнула на пол как подкошенная, но до того, как она упала, молодой спецназовец успел ловко выхватить из её рук топор.

– Минус один, – буркнул он.

Но это касалось лишь устранения опасности от самой одержимой, физической оболочки, ведь нечисть никуда не делась – невидимый для человеческого глаза высвобожденный эгрегор Стаи заметался по комнате, швыряя в ликвидаторов вещи. Спецназовцы мигом отцепили от поясов баллоны с соляным раствором и принялись активно распылять его. Раздался пронзительный визг, зависшая в воздухе бронзовая статуэтка упала на пол. И всё затихло.

Теперь четверо из команды распыляли соляной раствор, а трое, включая Степана, держали пистолеты наготове. Заглянули в ванную комнату: чисто. Когда продвигались по коридору, неожиданно распахнулась дверь кладовки, из тёмного помещения, как чёрт из табакерки, выскочил голый тощий парень с ног до головы покрытый татуировками. Глаза прикрывала лыжная маска, в каждой руке тесак для рубки мяса. Однако воспользоваться оружием он не успел – два дротика вонзились в горло, один в живот. Одержимый осел на пол, глупо улыбаясь, словно получил дозу вожделенного наркотика. От него исходили густые запахи алкоголя и пота.

– Осталось двое, – прошептал Степан.

Пока всё шло отлично, так, как он и предполагал. А дамочка с топором и этот вот парень с тесаками – пустяки, всего лишь всплеск отчаяния загнанной в ловушку нечисти. Хуже будет, если у архонта и последнего одержимого окажется огнестрельное оружие. Такой вариант не стоило исключать.

Впереди по коридору был проём с открытой дверью. Едва Степан с ним поравнялся, направив ствол пистолета в комнату, как раздался истеричный вопль:

– Нет, нет, не стреляйте!

Поросший густой чёрной щетиной мужчина средних лет стоял на коленях, предусмотрительно заложив руки за голову. Красная рубашка была расстёгнута, в вытаращенных глазах плескался страх.

– Не стреляйте! – срывающимся голосом кричал одержимый. – Я больше не с ним, скажите ей, что я больше не с ним! Это ведь она за нами явилась? Она, да? Скажите девчонке, чтобы не уничтожала меня! Он приказал мне всё здесь взорвать, когда вы придёте, но я не стал взрывать! Если бы не я, весь дом взлетел бы на воздух. Пускай она меня не трогает. Пожалуйста, я пригожусь магам, я буду служить им!

Степан обомлел. Всё здесь взорвать? Только сейчас он разглядел в полумраке у стены с десяток красных пропановых баллонов. Это что ж получается, одержимый ослушался хозяина и тем самым спас жизни всей команды спецназа? Чёрт возьми, смерть только что была в шаге! Даже могильным холодком повеяло. Двое ребят перекрестилось, Степан ощутил слабость в ногах. Он дал себе твёрдое наставление сегодня же сходить в церковь, чтобы поставить свечку перед иконой Георгия Победоносца, защитника всех воинов, да и Николаю Чудотворцу сказать спасибо. А потом – в бар. После того, как избежал верной смерти, не грех и напиться, даже если не очень-то жалуешь алкоголь.

Спецназовцы распылили в комнате соляной раствор, сцепили руки одержимого за спиной пластиковой стяжкой. Тот больше не кричал, а скулил:

– Архонт вырывает меня из тела, но я буду держаться… Пускай она скорее замочит ублюдка… А я пригожусь магам, буду преданно служить. Он на верху, на втором этаже, пускай она придёт и отправил его в ад.

Двое спецназовцев принялись вытаскивать баллоны из комнаты. Одержимого отвели в холл, уложили на пол, Степан приставил к нему ещё одного парня, а с остальными поднялся по винтовой лестнице на второй этаж.

Открыв первую дверь по коридору, Степан поморщился от отвращения.

– А вот и наш архонт, чтоб его, – он повернулся к парню справа. – Зови девчонок, Андрюха. Это теперь по их части.

* * *

Когда Агата с Полиной зашли в особняк, они уже были в курсе того, что один из одержимых предал Надзирателя, не взорвав баллоны с газом – спецназовец коротко обрисовал ситуацию. Теперь эти самые баллоны двое парней вытаскивали на улицу от греха подальше.

Лежащий на полу в холле одержимый, заорал, увидев Агату:

– Пощади, девочка! Меня пощади! Я пригожусь магам! Он вытягивает, вытягивает меня из тела, сил больше нет, отправь его в ад скорее!

Агата представила себе, чтобы было, если бы этот одержимый взорвал баллоны: огонь, хаос, смерть. И полное поражение. Её передёрнуло, кожа покрылась мурашками. Чёрный король едва не победил, даже не сражаясь. Хитрый урод. Агата смотрела на одержимого на полу и чётко сознавала, что этот пёс-предатель – маньяк, убийца, но, чёрт возьми, как же она была ему благодарна! Он просит пощады? Ну что ж, для того, кто ослушался Надзирателя можно сделать исключение – будет ему пощада. Во всяком случае, сама Агата его уничтожать не собиралась, а маги пускай сами смотрят, что с ним делать. Возможно, заключат в куклу, как Полина заключила Паскуду, демона-всезнайку. Может, от пса-предателя действительно будет ещё какая-то польза.

– Я тебя не трону, – пообещала она.

Полина скорчила гримасу, совершенно не одобряя такого милосердия к нечисти, но вслух своё мнение на этот счёт решила не озвучивать. А одержимый зарыдал, ударяясь лбом об пол.

– Благодарю, благодарю… – всхлипывая и пуская слюни, повторял он.

Через холл с газовыми баллонами в руках прошли спецназовцы. Один из них буркнул на ходу:

– Всё кажись.

Агата с Полиной поднялись на второй этаж, Стоявший в дверном проёме Степан, посторонился, пропуская их в комнату.

– Ваш клиент, девчонки, – кивнул он на того, кто сидел на широком диване.

В глазах Агаты загорелось злорадство: вот он, чёрный король! Хотя, ничего по-королевски величественного в облике одержимого не было. Карикатурная оболочка. Агата вспомнила фотографию, которую показывала ей Полина – на снимке Владимир Малышев выглядел просто упитанным, но теперь… Это была гора жира с заплывшими поросячьими глазками. Из всей одежды на одержимом только необъятных размеров засаленные бежевые шорты. Круглая лысая голова блестела от пота, который, казалось, сочился из каждой поры. На шее и скуле вздувались синюшные фурункулы, грудь и похожий на раздутый бурдюк живот перепачканы то ли вареньем, то ли ещё чем-то похожим. К тройному, поросшему неопрятной густой щетиной подбородку, прилипли крошки. На круглом столике перед одержимым была какая-то жуткая мешанина из разной снеди: в тарелке с майонезом лежали куски колбасы и ломтики пиццы. Дольки апельсина соседствовали с обглоданными костями и с осклизлыми ошмётками селёдки. В большой миске с каким-то сиреневым сиропом плавали обломки эклеров. Посреди этого кошмарного изобилия стояла двухлитровая пластиковая бутыль с квасом. Заплесневелые остатки еды, бутылки, грязные тарелки и ложки валялись на полу, в воздухе стояли густые запахи тухлятины и нечистот, повсюду кружились и ползали жирные мухи.