— Смотри, они нашли общий язык между собой.

— Сагоби не многословен, но я видел, как он переживал пока Максимка в отключке был.

— Думаешь подружились?

— Скорее как ты и сказала просто нашли общий язык. Максимка на дружбу не сразу решается и очень странно её проявляет.

— Всегда?

— Всегда. Все десять лет что он у меня находится.

— Ты же понимаешь, что он теперь заинтересует КМБ ещё больше? — неожиданно заявила Варвара — эти изображения и то сколько им лет…

— Это не он! — резко заявил Михалыч.

— А плита? Ты видел, что она сделала.

— Поживём — увидим. Мы не знаем, что она реально сделала, а то, что я видел всего лишь колдовские штучки.

— Но ты думаешь точно так же, как и я!

— Просто держу в качестве версии.

Немногословность подполковника говорила о том, что ему эта тема не приятна. Михалыч упорно отказывался верить в версию Варвары о том, что плита перенесла в Максимку многовековую память. Бесёнок никак ничем не проявлял эту версию и неизвестно проявит ли вообще.

— Как по мне так он ведёт себя так же, как и всегда, но следить за ним придётся.

— Придётся согласилась Варвара. Я обещала не помещать это в отчёт поездки, и я выполню своё обещание.

Всё время что Максимка лежал без сознания. Варвара изучала копии снимков с фотографий которые вождь показал. Ничего необычного в них нет, разве что есть общее фото всей группы африканского профессора вместе с вождём. Оно сделано больше двадцати лет назад и на ней он ещё молодой. Там почти все ещё молодые. Скорее всего эту группу послали на практику после обучения и в качестве места исследования были выбраны пещеры. Причина такого выбора неизвестно. Африканец мёртв и его теперь не расспросить. Михалыч вычеркнул один пункт в плане поисков и теперь оставался второй, тот который требовал выяснить личность колдуна.

Глава 27

Я рад твоему возвращению

Возвращение домой заняло несколько суток. В лагерь Бонгани приехали поздно. Рейнджера Сагоби не отпустили домой, его оставили ночевать в комнате Варвары, там же переночевал и Максимка, а сама Варвара расположилась в комнате Михалыча.

С утра отметив, что постояльцы вернулись администратор сообщила несколько неприятных новостей. Первая новость касалась директора лагеря, он требовал объяснить причины, по которым отдыхающего под именем Максим Кулебяка забрали из лагеря без объяснения и разрешений. Второй неприятной новостью была сообщение от отдела милиции того городка, в котором сгорела гостиница. Там была нестыковка. Сагоби уже в дороге дозвонился в гостиницу и предупредил что они выехали и обратно не вернуться. Наверняка после пожара в номере нашли сгоревшие вещи и пистолет с серийным номером. Михалыч, как и прежде не хотел ставить в известность местных ментов о деле, ради которого прилетел в Кению. Из отделения требовали созвониться со следователем и даже грозили арестом за ослушание. Лабрадора Счастливчика забрали. По началу Варвара очень печалилась, но мысль о том, что он со своими придала ей сил в этой разлуке, она уже успела привыкнуть к собаке и даже полюбить её.

Максимка сидел на стуле и рассматривая стены болтал ногами. Картинки, ещё картинки, много картинок. Вон ещё фотки на стене их тоже не мало. Есть призы, кубки грамоты. Было на что посмотреть. Михалыч находился в кабинете у директора лагера и объяснялся. За окном раздавались детские голоса, лагерь продолжал жить своей жизнью. Уезжал из него Максимка или нет, на лагерь это никак не повлияло.

Вокруг головы кружилась надоедливая муха, она садилась на нос бесёнку, но стоило ему дёрнуть рукой как она тут же взлетала под самый потолок. Ещё немного и Максимка «взорвётся» от раздражения. Резко размахнувшись, он, стараясь попасть по назойливому насекомому нанёс удар, но вместо мухи попал себе в нос.

— Дрянь! — ругнулся Максимка и погрозил — я тебя всё равно выловлю!

Муха перелетела на стол.

Бесёнок постепенно возвращался в русло своей обычной жизни. Путешествие по джунглям окончилось. Михалыч строго велел Максимке никому не рассказывать о том, что произошло в поездке, да и о самой поездке лучше не болтать.

В приёмной никого не было. Максимка прислушался, но разговора за дверью директорского кабинета не услышал. Маха жужжала, продолжала летать и раздражать своей назойливостью. Сняв осторожно кроссовок, Максимка затаился. Муха перелетела на стол. Поползала для вида и перелетела на цветок в горшке. Максимка не шевелился. Решив, что сейчас безопасно, муха прожужжала пару раз взлетела и села на соседний стул. Прозвучал шлепок.

«Блямб» — кроссовок врезался в неё. Муха в лепёшку. Стул толкнул стол и с него в низ полетела пустая ваза.

Извернувшись, Максимка упал на пол и подхватил её руками. Обошлось. Она не разбилась. Как на зло в самый неподходящий момент отворилась дверь директорского кабинета.

«Вот же блин как вовремя» — мелькнула мысль у Максимки.

— Ты чего делаешь? — не понял Михалыч — чего на полу лежишь?

Нужно было срочно придумать оправдания, и Максимка брякнул невпопад:

— А я вот это… вазу я поймал! Вот — Максимка протянул улику.

Из-за спины следом за Михалычем показался директор лагеря.

— Убегала? — пошутил мужчина.

Директор был чёрным мужчиной средних лет. Судя по вопросу заданном на отличном русском, он его хорошо знал, как и наверняка весь персонал лагеря. За те пару дней что Максимка успел тут пожить он не видел ещё никого кто бы не говорил на русском.

Михалыч забрал вазу и помог бесёнку подняться.

— Ни минуты спокойно посидеть не можешь!

— Значит вот ты какой… — произнёс директор, рассматривая Максимку — честно скажу, такого как ты я вижу впервые. Дети о тебе говорят, но ты пропал, пробыв в лагере не так долго.

— Что говорят?

— Плохого не говорят — успокоил директор бесёнка — интересуются тобой и твоей уникальностью.

— Уникальностью?

— Именно!

— Какой же я уникальный? Тотемов полно! — возразил бесёнок и посмотрел на Михалыча чтоб узнать продолжать подобный разговор или прервать. Михалыч был спокоен, а значит можно говорить.

— Тотемов полно, согласен, но такой как ты один. Подобных тебе нет или о них неизвестно.

— Это в Африке их мало, а в Советском Союзе тотемов много!

— В Африке их действительно мало, согласен — поддержал беседу директор — мы вот чего вышли Максимка, говорят, что ты не учишься в школе и ты не пионер?

Максимка задумался не зная, что ответить. Глазами он искал поддержки у Михалыча, но тот