Онлайн
библиотека книг
Книги онлайн » Разная литература » Нелегалы. Молодый, Коэны, Блейк и другие - Владимир Матвеевич Чиков

Шрифт:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 79 80 81 82 83 84 85 86 87 ... 95
Перейти на страницу:
линии научно-технической разведки, он умело строит взаимоотношения не только с сотрудниками резидентуры, но и с дипломатическими работниками консульства. Скромен и хладнокровен. Дисциплинирован. Делу Родины предан.

В конце 1945 года Яцков назначается исполняющим обязанности резидента. Центр, чтобы обезопасить его от «ушей и глаз» ФБР, решает поднять и статус его прикрытия. В начале 1946 года он получает должность вице-консула. Но, как назло, после этих назначений Яцкова результативность «атомных» агентов пошла на убыль. Причем произошло это по независящим от резидентуры причинам. Еще до встречи с Лесли Персей, который, как известно, в свое время из гуманных, благородных соображений сам предложил свои услуги советской разведке, после испытания первой американской бомбы, как и другие крупные ученые Лос-Аламоса, подписался под письмом военному министру Генри Л. Стимсону, в котором говорилось:

…Считаем своим долгом выступить с призывом не применять атомные бомбы для удара по Японии. Если Соединенные Штаты обрушат на человечество это слепое оружие уничтожения, они лишатся поддержки мировой общественности…

Однако администрация США не прислушалась к голосу корифеев науки: шестого и девятого августа 1945 года Хиросима и Нагасаки подверглись атомной бомбардировке. Поскольку попытки ученых-атомщиков воспрепятствовать совершению смертоносных взрывов не увенчались успехом, многие из них стали отказываться от участия в продолжении исследовательских работ. В конце 1945 года в числе других покинул Лос-Аламос и Персей. Связь с ним была утрачена.

С этого же времени по указанию Центра работа с большей частью агентуры приостановилась. Вызвано это было тем, что если раньше, в годы войны, американские контрразведывательные органы вели борьбу в основном с германским, итальянским и японским шпионажем, то после ее окончания главным противником США становился Советский Союз и его разведка. Повлияла на обострение оперативной и политической обстановки и измена Родине шифровальщика военного атташата в Оттаве Игоря Гузенко.

Атмосфера подозрительности и шпиономании накалялась по всей Америке. Тех, кто осмеливался симпатизировать СССР, предавали общественному остракизму, изгоняли с работы, и прежде всего с той, которая имела отношение к военным разработкам. Усилилась слежка и за сотрудниками советских загранучреждений в Нью-Йорке, особенно за теми, кто подозревался в принадлежности к разведке. Яцков ощутил это на себе: наблюдение за ним велось демонстративно, без каких-либо ухищрений. Поставив об этом в известность Москву, он стал ждать решения Центра.

Судьба исполняющего обязанности резидента была определена осенью 1946 года: в письме министра МГБ В.С. Абакумова на имя заместителя министра иностранных дел СССР В.Г. Деканозова сообщалось:

«…B связи с возникшей необходимостью просим Вас перевести из Нью-Йорка в Париж вице-консула тов. Яцкова Анатолия Антоновича.

Тов. Яцков характеризуется положительно, хорошо знает английский и французский языки. Социалистической Родине предан».

Так закончилась «атомная одиссея» резидента Алексея. Но до конца 1946 года он еще продолжал руководить нью-йоркской резидентурой, а в начале следующего года был переправлен в Париж с конкретной разведывательной целью.

«1. Создавать агентурный аппарат по линии научно-технической разведки. Все остальное не должно Вас захлестывать и уводить от основной проблематики», — указывалось в задании.

2. Заниматься Вам надо главным образом продолжением разработки дела «Энормоз», ибо страна Вашего пребывания и в будущем будет занимать ведущее место с точки зрения применения атома в мирных целях.

3. Постепенно внедрять «своих людей» в ядерные НИИ, службы экстракции плутония и строительства атомных котлов…»

Посол во Франции Александр Ефремович Богомолов знал, с какой целью приехал во Францию Алексей, и потому в беседе с ним в присутствии руководителя разведывательной загранточки Николая Лысенкова и Твена, который был заместителем резидента по НТР, не случайно обронил:

— Ваша задача, как я понял из рассказа резидента, — это проникновение в «Акрополь» (так условно назывались все ядерные объекты Франции). Для развертывания такой работы вам, в отличие от Семена Марковича, повезло с легендой прикрытия: вы назначаетесь сразу на должность второго секретаря нашего посольства… А Семенов по-прежнему остается уполномоченным «Совэкспортфильма». Надо вам как можно быстрее разгрузить его на вашем поле деятельности. Иначе он не сможет переключиться на проблемы кинематографа. И учтите, работать во Франции вам будет нелегко. Очень даже нелегко…

Когда Яцков покинул кабинет посла, Богомолов, оставшись один на один с резидентом советской разведки, признался ему:

— Анатолий Антонович произвел на меня приятное впечатление: умный, культурный и уравновешенный человек…

— Но только излишне угловатый и застенчивый, — поспешил Лысенков навязать свое мнение послу, опасаясь, что тот захочет переключить Яцкова на решение дипломатических вопросов (иногда такое наблюдалось за Богомоловым).

— Мне такие основательные люди нравятся больше, чем те, которые много мнят о себе, — парировал Александр Ефремович. — Если он действительно почти пять лет находился на консульской работе в Штатах и к тому же хорошо знает французский язык, то он вполне может быть полезен и нам…

— Навряд ли, — опять перебил посла резидент, чтобы остановить его поползновения переманить Яцкова на дипломатическую работу. — Да, он действительно пять лет находился под крышей консульства, но занимался-то он там только разведывательной деятельностью! Вот и сюда его командировали с четко обозначенной в Москве целью…

— Ну хорошо, хорошо, мы не будем его отвлекать от решения ваших задач, — заверил резидента посол.

Богомолов сдержал свое слово: в последующее время он не перегружал Яцкова дипломатическими поручениями. Однако легче от этого ему не стало: после окончания войны осуществлять вербовочную работу оказалось намного сложнее. Но сдержанный рыцарь разведки, великий труженик Яцков не изменил себе: он и во Франции успешно продолжал свое дело, однако это были уже не такого высокого класса источники, какие он имел в Нью-Йорке.

— Заиметь бы нам в Париже хоть одного французского Персея, Стара, Либерала или Луиса, — вспоминал Яцков, — и тогда можно было бы со спокойной чистой совестью возвращаться в Центр. Об этом, кстати, мечтал и Твен — на что уж он был мастером таких дел. Было тогда у каждого из нас на связи по шесть-семь источников информации, но все это было не то. Через полтора года истек предельный срок моей загранкомандировки. Твен, бомбардируя Москву шифровками, бил тревогу, что равноценную замену мне не смогут подобрать, что мой отъезд, мол, только затруднит его работу и тому подобное. Но порядок есть порядок, а в разведке он всегда соблюдался жестко…

* * *

В 1949 году была испытана советская атомная бомба. Многие ученые-физики, работавшие в Лаборатории № 2, удостоились звания Героев Социалистического Труда. Разведчики за проникновение в тайны «Манхэттенского проекта» и добывание актуальной информации по атомной бомбе были награждены орденами Трудового Красного Знамени, а Яцков к тому же был еще назначен заместителем начальника отдела, который возглавлял тогда Л.Р. Квасников. Через некоторое время Анатолий Антонович выехал на работу в Аппарат уполномоченного

1 ... 79 80 81 82 83 84 85 86 87 ... 95
Перейти на страницу:

Еще книги автора «Владимир Матвеевич Чиков»: