Шрифт:
Закладка:
— Я люблю тебя. Моя смерть тебя не затронет, я отдал богам взамен свой дар, поэтому…
Голос дрогнул и Теофас упал. Растерянно оглядевшись, я опустилась на колени, и осторожно тронула его за плечо.
— Вставай, Тео! Мы победили, все хорошо.
Теофас мне не ответил, поэтому я толкнула его уже сильнее, но от удара он опрокинулся навзничь, и я увидела, что он весь в крови, и пепел под ним мокрый и липкий.
Воздух заискрило, поднялся ветер от опускающихся на площадь дракониров, спрыгивающих прямо в пепел. Они подходили ко мне один за другим, но не приближались. Площадь медленно заполнялась выжившими. Подтягивались обычные, не успевшие спрятаться горожане, вооруженные артефакторным оружием драдеры и стража, небо потемнело от слетевшихся драконов. По моим пальцам текла кровь.
— Ваше высочество, — ко мне шагнул Серебряный ант, опускаясь на одно колено. — Позвольте моей супруге осмотреть Его Величество.
Жестом безнадежного собственника он извлек откуда-то из-за спины все еще бледную, но повеселевшую Клео, и я доверчиво отодвинулась, уступая ей место. Уж в ее присутствии Тео поостережется так глупо шутить. В жуткой тишине, Клео дергала какие-то браслеты на руках Тео, после полезла к нему в ворот рубашки и сняла незнакомого вида медальон. Потом обернулись Рейнхарду и качнула головой. Глаза у нее были испуганными.
— Что? — поторопила я ее с ответом.
Я устала и хотела вернуться домой. С Теофасом.
Мы, конечно, страшно с ним рассорились, но ведь это дела Вальтарты, а не наши личные дела. С личными делами мы разберемся дома, поэтому все эти стоящие истуканами ниры уже должны что-то предпринять.
— Ваше Высочество, — Рейнхард попытался взять меня за руку, но я буквально вспыхнула гневом.
Буквально, потому что пламя от меня поднялось, как от гигантской свечки, и Рейнхард был вынужден отступить.
— Ваше Высочество, боюсь, император… Боюсь, Теофас мертв.
Голос у него треснул, как старое дерево, не выдержавшее бесконечных дождей и зноя, на лицо словно легла непроницаемая маска.
Тишину разбил счастливый хохот императрицы, и я едва не рассмеялась с ней вместе. Действительно, ну что он такое говорит. Это же Теофас. Дракона, выбранного на императорскую власть почти, невозможно убить, что и доказывают события последних двадцати с лишним лет. Он с рождения ходил с темным источником в груди!
А Теофас просто дурачится, у него всегда были жестокие шутки. Однажды во время стрельбища он свалился с вполне натуральной раной в груди, а когда его отнесли в комнату и вызвали лекарей, я сама же нашла на нем артефакт иллюзии. Вот и сейчас.
Я упала на колени и рванула на его груди рубашку. Рана была, и выглядела пугающе реальной, черной от вязкой крови, смешанной с испорченной магией. Теофас лежал белый от потери крови, запрокинув голову, как сломанная кукла, и никаких артефактов на нем не было. Клео сняла все.
— Покажи амулеты, — не отводя одну руку от груди Тео, вторую я запустила в снятые артефакты.
Все выгорели, и среди них не был ни одного, зачарованного на создание иллюзий. Улиточка взвыла в груди, словно из нее наживую вынимали сердце.
Дракон Теофаса молчал.
— Наконец-то мертв, — благоговейно произнесла в тишине императрица. — Я победила. Ах, мерзавка была права, я получу трон и свободу от мальчишки, изводившего меня годами! Дьявольское семя Фалаш больше не посмеет называть меня матерью!
Пустыми глазами я смотрела на беснующуюся императрицу, потом перевела взгляд на рану. — Фархо эст нолеш, фалла хаш хог, — шепнула, как в бреду, слова старого заклинания.
Фархо — значит, жизнь, фалла — умоляю, хог — боги. Возможно, это заклинание произносил и Теофас, когда менял свой дар на мою жизнь. Случалось, он сутками просиживал в запретной секции архива, и мог знать о темной магии не меньше моего.
Нолеш — отдаю, хаш — дар.
Ничего… Одного заклинания было недостаточно! Взгляд упал на клубящуюся темнотой рану. Верно, нужно ее очистить, залечить, вынуть грязь и запустить обновленную драконью магию в потоки. И тогда Тео очнется.
Сжала одной рукой черноту, собравшуюся в нахохленный комок на груди Тео и с силой рванула на себя. Как он жил с этой говорящей грязью внутри?
Ничего не произошло.
Время стремительно утекало. Шум вокруг нарастал. Кто-то попытался схватить меня за руки, и мне пришлось активировать огневой круг, закрывший нас с Тео в пылающий кокон. Улитка выла на глухой одинарной ноте, от которой в животе узлом заворачивалась черная спираль. Тошнота подкатила к горлу.
— Заткнись, — сказала я жестко. — Просто зови вместе со мной.
Осталось подобрать слова. Заклинание выверено и сухо. Заклинание — набор кодов и ключей к открытию определенной силы, но их недостаточно. Нужно вложить в слова что-то очень личное, что-то очень свое, чтобы разбудить богов.
Я закрыла глаза и представила свой маленький, не очень важный, но божественный дар, блестящим мячиков, что умещается в ладони. Он был весь целый, горячий и золотой, ведь я еще ни разу его не использовала. Его нельзя было ни обменять, ни продать. Дар использовался иначе.
Обняв маленький дар ладонями, я протянула его в круг пылающего огня:
— Мне не нужны тысячи маленьких желаний в течение всей моей долгой драконьей жизни! Возьми его и исполни одно большое прямо сейчас!
Улиточка в унисон со мной шептала заклинание, но теперь эти слова были полны силы и смысла. Дар таял у меня в руках, как маленькая луна с началом рассвета, в голове звучал таинственный тихий смех матери-драконицы.
Сквозь гаснущий огонь прорывались крики, шум, голоса…
«… это невозможно! Этого не может быть, не может быть, не может…»
«… убей ее, Ротокан!»
Мир вокруг перевернулся и меня с силой опрокинуло на землю. Пепел взорвался миллионами черных чешуек, закрывая обзор, а когда рассеялся, я увидело Тео. Он навис надо мной, перекрывая небо, растерянно рассматривая меня.
— Эль, — голос его не слушался. — Эль, Эль… Эль…
Я коснулась непослушными пальцами его щеки, после скользнула к губам, наслаждаясь звуком и теплом его дыхания. Получилось? Ведь получилось же? Я закрыла глаза и провалилась в черное ничто.
А когда снова открыла глаза, обнаружила себя в сорочке, в постели, щурящейся на солнечный свет. Солнце било прямо в лицо, беспощадно высвечивая покои… Не мои покои. Прикрыв глаза ладонью, я пригляделась к обстановке, в груди ласково затрепетала драконица, словно переродилась из улитки
