Машина Кая останавливается рядом с посадочным трапом, встроенным в дверь самолета. Охранник выходит из машины со стороны водителя, обходит ее, чтобы открыть заднюю пассажирскую дверь, и ждет. В абсолютной темноте, опустившейся как саван, освещенный салон и фары машины светятся так же ярко, как маяк на побережье.

— Клоун Б, надень капюшон и спустись по трапу. — Кай постукивает кончиком пистолета по спине мужчины. — Медленно.

Мое сердцебиение учащается втрое, пока я не свожу глаз с моей приманки, пока он спускается по лестнице. Он уже на полпути к асфальту, когда в ночи раздается выстрел. Мужчина дергается назад, а затем падает на землю.

Кай делает шаг в сторону и начинает стрелять куда-то влево. Огонь рикошетит от всех близлежащих поверхностей. Другой охранник пытается укрыться за машиной, но тоже падает на тротуар.

— Тигренок, ты должна сесть в машину. Не высовывайся.

Я пригибаюсь и бросаюсь вниз по лестнице. Кай продолжает сыпать пулями, спускаясь по ступенькам — одна за другой — позади меня.

— Залезай на заднее сиденье! — кричит он над стрельбой. — На пол!

Я ныряю в машину и захлопываю дверь. Кай обходит капот, продолжая палить из пистолета. Как только он оказывается за рулем, он нажимает на газ.

— Под заднее сиденье, — говорит он над визгом шин, выкручивая руль для разворота.

Я хватаюсь за край заднего сиденья и поднимаю его, чтобы открыть потайное хранилище. Три пистолета. Дробовик. Какая-то короткая винтовка. Еще два пулемета, которые я не узнаю. Ножи. Гранаты.

— АК-47, — говорит он. — Брось его на пассажирское сиденье.

Я окидываю взглядом набор оружия, не имея ни малейшего представления о том, что такое АК-47.

— Какой из них?

— Маленький, с коричневой рукояткой. Большой изогнутый магазин.

Короткая винтовка. Я хватаю оружие и поворачиваюсь, чтобы бросить его на пассажирское сиденье. Посмотрев через лобовое стекло, я замечаю темный седан, едущий в нескольких десятках футов перед нами. И мы настигаем его. Быстро.

— Почему мы преследуем людей, которые только что стреляли в нас?

— Так мы сможем убить их, детка. Пригнись!

Я вскрикиваю и сворачиваюсь на полу машины, закрывая голову руками. В следующее мгновение раздается сильный удар и грохот, когда две машины сталкиваются и резко останавливаются. Пригнувшись как можно ниже за водительским сиденьем, я делаю глубокий вдох, когда над головой раздается автоматная очередь.

Может, ему нужна помощь?

Я плохой стрелок.

Неважно.

Подняв заднее сиденье, я хватаю первый попавшийся под руку пистолет. Он гораздо тяжелее, чем я ожидала. Я проверяю магазин — полный, и дергаю за ручку двери. Используя открытую дверь как прикрытие, я выпрямляюсь и поднимаю оружие обеими руками.

Темный седан остановился на обочине, его левая сторона сильно помята. Мужчина лежит лицом вниз на земле у водительской двери и не шевелится. Кай как раз вытаскивает второго стрелка через переднюю пассажирскую дверь. На заднем сиденье машины больше никого нет; похоже, моя помощь не нужна.

Я опускаю пистолет и подхожу к водителю. Похоже, он мертв, учитывая, что в задней части его черепа отсутствует кусок. По его шее и спине разбрызгана красноватая слизь. Похоже, это кровь и мозговое вещество. Глотая желчь и изо всех сил стараясь не сблевать, я переворачиваю его, чтобы рассмотреть лицо.

Это один из охранников из казино "Бэй Вью". Я почти уверена, что видел этого ублюдка каждую неделю в течение последних шести месяцев, по крайней мере.

Страдальческий вопль нарушает тишину. Я вскакиваю на ноги и бросаюсь к машине. Кай прижал своего жертву к земле и пытается сломать ему руку. Вторая рука стрелка вялая и лежит под странным углом.

Хруст.

Я вздрагиваю от крика мужчины. Поскольку его лицо отвернуто от меня, я не могу разглядеть, как он выглядит.

— Тигренок. Можешь открыть мой багажник и посмотреть, достаточно ли там места? — спрашивает Кай, поворачиваясь, чтобы схватить мужчину за ногу.

— Достаточно места для чего?

Хруст.

— Чтобы запаковать нашего друга, — произносит он над истошными воплями мужчины и хватает его за другую ногу.

— Ммм… Это необходимо?

— Да. — Треск. Крики усиливаются. — У меня нет веревки, чтобы связать его. Я не могу рисковать тем, что он сбежит после того, как пытался убить вас. Я намерен допросить его, когда мы вернемся.

— Не уверена, что он проживет так долго.

— Он будет. — Кай отпускает сломанную конечность, и она падает на землю, затем хватает мужчину за спину и переворачивает его. — Я позаботился о том, чтобы вправить ему только суставы. Открытых переломов нет. Я приберегу их для нашей беседы.

Я смотрю вниз на стрелка. Света недостаточно, чтобы четко разглядеть его черты, поэтому я делаю шаг ближе и задыхаюсь.

— Армандо?

Болезненное хныканье — единственный ответ, который я получаю, прежде чем глаза Армандо закатываются и он теряет сознание.

— В багажник, тигренок.

Я киваю и бегу к машине Кая.

Две задние сумки — размером с обычные спортивные снаряды — занимают пространство багажника, но когда я хватаюсь за первую, чтобы сдвинуть ее, мне едва удается ее сдвинуть. Я открываю молнию, чтобы заглянуть внутрь, и ахаю. Он полон ящиков с боеприпасами. Во второй сумке еще больше боеприпасов, а также несколько пистолетов разного калибра.

— О. Я забыл про них, — говорит Кай рядом со мной. — Я положу их на заднее сиденье.

Он поправляет свою хватку на бессознательном Армандо, подпирая хромающее тело под левую руку, и перекладывает сумки. Освободив место в грузовом отсеке, Кай сбрасывает моего капо в пустоту, словно тот всего лишь тряпичная кукла, вправляет сломанные конечности и захлопывает багажник.

— Не могу поверить, что это был Армандо, — говорю я, глядя на закрытый багажник. — Если бы это были Брио или Примо, я бы поняла. Они все время говорили, что женщина во главе Семьи — это позор для Коза Ностры.

— Что ж, похоже, они довольны твоим правлением, что бы они ни говорили. Но я все равно накажу их за то, что они наговорили тебе гадостей. — Он проводит ладонью по моей щеке и улыбается. — Ты абсолютно уверена, что хочешь позволить своему сводному брату возглавить Семью?

— Да. И ты не тронешь ни Брио, ни Примо.

Улыбка Кая расширяется.

— Хорошо. Я их не трону.

Его волосы выбились из прически во время перестрелки и бессистемно падают на лицо. Голубоватое сияние заливает его грубые черты, и отблески отражаются от капель дождя, стекающих по подбородку. Я даже не заметилп, что начался дождь. Или, должно быть, на диспетчерской вышке включили аэродромные огни.

Он спас мне жизнь.

Снова.

— Итак… — Я задыхаюсь. — Значит ли это, что все