перестал разрушаться. Хотите прощения от Богов. Хотите вернуть Аэлиту? А вернётся ли она в мир, где процветает рабство? Где женщина унижает мужчину? Где даже у младенца нет выбора, только потому что он родился от раба.

– Я дал слово и я его сдержу, – согласился Тамир, поднимаясь и взглядом затыкая злющего Корелиса, – Мы добавим этот пункт как и внесём поправку, что это относится к континентам твоих мужей. Подземный и Воздушный миры тоже должны отменить его.

– Хорошо. Как только трёхстороннее соглашение между правителями будет подписано,обсудими наш брачный договор. – выдохнула, делая акцент на любимое слово Корелиса. – И тогда можете устраивать балы да торжества. Спасибо за ужин, я пойду,

Страха конечно не было, но выступать против императоров очень волнительно. Меня даже слегка потряхивало, это просто адреналин выветривался. Элор отодвинул мой стул и вызвался проводить.

– Вот это моя Цыпа – развеселился муж, прижимая к себе и целуя в висок. – Хотя ты больше не дрожишь как цыплёнок. Сжигаешь напалмом.

Улыбнулась. Действительно, больше не цыпленок. Мы в молчании добрались до выделенных покоев. Элор выгнал ждущих «госпожу» рабов, заявив, что сам поухаживает за мной.

– Ты ничего больше не хочешь рассказать? – спросил он будто невзначай, расшнуровывая платье.

– О чём? – повернула голову, ловя насмешливый взгляд мужа. А он будто специально раззадоривал меня, едва-едва касаясь подушечками пальцев к коже. И медленно вытягивая тесемки да крючки.

– Ты практически ничего не ела, кроме какой-то травы. Тебя тошнит.

– Я ела салаты, аппетита нет. А с вином у меня просто плохое отношение со времен отравления. Всё вправду хорошо, Шай ведь сказал, слабость из-за всплеска, – ёжусь, закусив губу. Платье с тихим шелестом падает к ногам. Элор перехватывает за талию и подняв, прижимает к себе.

– Слабость из-за всплеска, – повторяет мужчина, зарываясь носом в волосы и оглаживая горячими ладонями живот. Плавно спускает по своему телу, но отойти не даёт. А у меня всё нутро трепещет от близости, от его запаха и рук. – Хочешь спать?

Прикрываю глаза, когда он так проникновенно, чуть хрипло и возбуждающе шепчет о сне как–то не думается. Мотаю головой, вызывая смешок. Его губы скользят по щеке вниз, к шее. А ладони накрывают грудь.

– А–а–ах, – даже через тонкую камисоль я ощущаю этот жар.

Выгибаюсь, теснее вжимаясь в мужа. Хочу развернутся, получить властный поцелуй, выбивающий весь дух. Но мужчина не торопится, прикусывает холку, покрывает поцелуями плечо, разгоняя дыханием возбуждение.

Нижняя майка летит в сторону, больше нет никаких препятствий. Мужские руки накрывают грудь, пальцы выкручивают вершинки. Топя меня в остром наслаждении. Грудь ноет и покалывает. Потираюсь попкой об пах мужа, он сам толкается, показывая, как велико его желание.

– Дай свои губы, – требует Элор, поворачиваю голову вбок. Муж зарывается в волосы и тянет их чуть назад, заставляя сильнее изогнуться. И тут же запечатывает рот. С рыком. Голодно. Толкаясь языком в глубину. Он выпускает мою грудь и плавно спускается к трусикам, дёргает их в сторону и проводит ребром ладони по лону.

– Элор! – выдыхаю в губы, так остро, жарко, порочно. Я уже распалена до предела и плавлюсь от касаний.

– Посмотри как ты прекрасна, – урчит дракон, чуть попятившись вместе со мной и поворачиваясь к зеркалу.

Смущение бьёт жаром. Облизываю губы, смотря на нас во все глаза. Мужчина за спиной не останавливается, его ладони оглаживают нагое тело, а губы целуют шею, плечи, спину. Его пальцы вновь спускаются ниже и задевают клитор.

– Не закрывай глаза, – требует он, смотря на наши отражения.

Закусываю губу, муж не прекращает эту пытку. Ласкает меня между ног и заставляет смотреть, как я горю только от его пальцев. Сама насаживаюсь. Как требовательно тяну его вторую руку на ноющую грудь и откидываю голову, умирая от наслаждения. Чувствую его возбуждение и вздрагиваю каждый раз, когда он толкается. Вот только не входит. Лишь скользит по половым губам и терзает ожиданием.

– Хочешь? – мурлычет искуситель, прикусывая хрящик.

– Да–а! Элор! – хнычу, стараясь поймать его ритм.

Больше ему не нужно слов, муж давит на поясницу и одним толчком заполняет меня. Охнув, цепляюсь за трюмо, встаю на носочки. Так остро. Так тесно. Так много.

Элор даёт мне время, привыкнуть. Оглаживает позвонки, целует в плечо и растирает руки. Перехватив их, закидывает назад, заставляя обнять его. Ещё сильнее раскрывая меня для нашего общего взора.

– Божественно прекрасна, – шепчет, смотря на отражение. Смущение растворяется под потоками желания.

– А ты ужасно порочный, – с надрывом, выдаю.

– За это ты меня и любишь, Птичка, – скалится муж и отстранившись, сминает ягодицы. Разочарованный стон не удаётся скрыть, не отпускаю его, сжимаюсь внутренними мышцами, зарываюсь в волосы и тяну на себя.

Элор мнёт ягодицы, практически приподнимает меня над полом, едва-едва ощущаю кончиками пальцев мягкий ворс ковра. И кричу. Муж с оттяжкой толкается, буквально насадив на себя.

– Вот так, Вика, покричи для меня, – шепчет Элор, посасывая и прикусывая мочку уха.

Он больше не церемонится. Нет больше медлительности и нежности. Есть голод. Есть страсть и жажда в друг друге.

– Ещё, Элор! – подгоняю я, и он даёт всё. Таранит мощно, глубоко, будто сорвавшийся с цепи зверь. Кусает за шею, плечи, холку. Клеймит меня, оставляя отметины. Уничтожая меня полностью в этом безумном экстазе.

Я почти на краю пропасти. Ещё немного и разлечусь на мириады песчинок. Но муж не даёт достичь его, резко прекращая двигаться, он разворачивает к себе.

– Хочу видеть как ты кончаешь, – шепчет Элор, подхватывает на руки и вновь толкается. Оплетаю его всеми конечностями и тянусь за поцелуем.

Возбуждение вспыхивает с новой силой, напряжённые вершинки трутся об жесткую поросль мужа, добавляя остроты в наш танец.

– Давай Вика, – хрипло требует он, с оттяжкой вонзаясь, наращивая темп и подталкивая. Выпивая все звуки и делясь одним воздухом на двоих.