— Так надо было сказать, — голос становится мягче. — Но это не отменяет истины.

— А скольким еще «максам» так надо было сказать? Помнится, когда ты была беременна Димой, скольких мужиков подобным образом вы доили? — голос Ромы звучит спокойно, он сумел обуздать эмоции, надежно спрятал их в глубине израненной души.

— Он меня заставлял! И ты об этом знаешь! Как ты можешь меня этим попрекать, после всех тех кошмаров, которые я пережила! — снова заходится в рыданиях.

— Только его науку не забыла.

— Рома! Как ты можешь быть таким жестоким! У меня кроме тебя никого не осталось?!

— А как же Дима? Ты не спросила как он? Ты давно видела сына?

— Он с тобой. Ты сам сказал. Значит, с ним полный порядок, — бросает раздраженно.

— Ему мать нужна. Он скучает. Спрашивает о тебе постоянно.

— Он исчадие ада! Сын дьявола! Рома, я боюсь этого ребенка! Он напоминает мне о пережитых ужасах! — истерично вопит.

— Он отличный пацан. И твой сын. Ты его мать. Ты планируешь его забирать?

— Ты меня слышишь! У мен мать-инвалид на руках. Я беременна и едва ребенка не потеряла. Куда мне еще этого?! — на том конце раздается звон. Тяжелое кряхтение. Сопение. — Хотя… Ром, — ее голос меняется, появляются ласковые нотки, — Если бы ты помог мне, мы бы зажили все вместе. Мы с тобой и двое деток. Я ведь не просто это все… с тобой… не только из-за мести… Я полюбила тебя, Ром. И сейчас безумно люблю.

Телефон дрожит в его руке, настолько режут слух ее слова. Если бы мог он бы физически заставил ее замолчать.

— Родится ребенок, сделаем тест ДНК. Если сын мой, я его не оставлю. Это все, что могу тебе сказать на данный момент, — отвечает, сохраняя видимость спокойствия.

— Он в опасности! Моя мать, я тебе говорила! Она планирует…

— Ален, — перебивает ее, — Твоя мать не может самостоятельно передвигаться. Что она сделает, кроме ее извечных угроз? Ничего. А помои всю жизнь лились изо рта Надежды. Потому успокойся, смотри за матерью, следи за здоровьем. Родишь ребенка, тогда поговорим.

— Нет! Рома! Я с ней не выдержу! Не бросай меня! — снова истерические крики на том конце.

— Спокойной ночи, — отключает вызов, с отвращением отбрасывает телефон на стол.

Даже в кошмарном сне Роман не может представить свою жизнь с этой женщиной. А после всего случившегося, уровень неприязни достиг предела.

Ночь проходит без сна, в воспоминаниях. Он всегда чувствовал, что не заслуживает счастья. Но из последних сил цеплялся, благодарил судьбу за каждый проведенный с Лерой день. А теперь надо научиться жить во мраке.

Утром, когда просыпается Дима, становится немного легче. Ребенок отвлекает, Роману нравиться о нем заботиться, и новый хвостатый житель радует.

Он отвозит мальчика на занятия. Садится в машину и смотрит вдаль, перед глазами лицо жены. Как же он истосковался. Из болезненных размышлений вырывает звонок телефона.

— Слушаю, Игорь Вячеславович.

— Доброго дня, Роман, — голос отчима звучит уверенно. — Заехал бы ты ко мне. Есть к тебе предложение.

— Какое?

Игорь остался в городе. Пока не спешит уезжать.

— Ты парень толковый, хочу тебе предложить работу у одного своего партнера. Зарплата хорошая будет, карьерный рост. Да, и просто хочу потолковать, уважь старика, приезжай.

— Я и сам в состоянии себе работу найти…

— А ты не упрямься. Дай хоть в конце жизни пару добрых дел сделать. Я же заработать предлагаю, не дарю.

— Хорошо… я заеду, — Рома вздыхает. Хочется побыть одному, выть в четырех стенах, но отказать отчиму язык не поворачивается.

— Заодно расскажу тебе, как твоя женушка наследством распорядилась, — в голосе слышны хитрые нотки.

— Вы видели Леру?! — сердце сжимается болезненными спазмами.

— Да… побеседовали…

— Уже еду!

Роман заводит машину. Любая новость про жену, и он готов горы свернуть.

На половине пути к месту обитания отчима телефон извещает о сообщении. Еще не глянув на экран Рому подкидывает на сиденье, несколько мощных разрядов тока проходят по телу.

ОНА

Смотрит на экран. Так и есть.

«Рома, я вчера была у Зоряны. Нам пора встретиться и поговорить».

Глава 88

Лера

После общения с Зорей закрываюсь в комнате с Аришкой. Тяжело с кем-то говорить, хочется побыть со своей болью наедине.

Ничего уже не будет как прежде. Мне надо это принять. Я всегда буду любить старшую дочь, только моей любви слишком мало… она ей не нужна.

Ночь проходит в воспоминаниях, моя семья, жизнь, все теперь кажется таким далеким и безумно болезненным. Вспоминаю Романа, его слова любви, его улыбки, его забота, что все ложь? Ради наследства все?

В какой-то момент ощущаю острую потребность посмотреть ему в глаза и спросить напрямую. Разговор назревал давно, но вот именно сейчас ощущаю свою готовность.

Прошло не так много времени, с тех пор, как я выписалась из роддома, а кажется, вечность. Все так быстро и кардинально поменялось, родные обнажили свои лица.

Когда спускаюсь к завтраку, застаю Колю с чашкой кофе.

— Привет, не спящим, — подмигивает.

— Так заметно?

— Ты красива спору нет, но уделить пару часов подушке не помешает, — в глазах пляшут золотые искры, мягкая улыбка.

— Обещаю исправиться! — как-то получается у Коли несколькими словами, взглядом меня успокоить. Удивительная способность.

— Ты не забыла, что у нас на утро намечается?

— Как такое забудешь!

Мы еще вчера договорились поехать к Паше. Его готовят к операции, и мы хотим его поддержать.

— Только у меня небольшая накладка, — делает глоток кофе.

— Что-то случилось?

— На работу нужно срочно подскочить. Артем тебя отвезет. А я позже подъеду. Окей?

— Езжай! Паша будет тебе рад! — Светлана появляется на кухне. — Меня вчера к нему Коля возил, давно я не видела брата в таком расположении духа.

— Я только за! — подхожу к сестре. — Спасибо